У моря Русского

— Посмотри на этот камень, Алим. Он драгоценен, тверд и холоден. Эти свойства в нем неизменны. Но когда надо, он то горит, как солнце, то мерцает, как звезда. Мы, люди рода Ширинов, подобны этому камню. Неисчислимы наши богатства. Неизмерима наша твердость и сила, но бывает пора, когда надо славословить ханов из рода Гиреев, да продлит аллах их дни, иногда приходит время, когда игрой приветливой улыбки можно сделать больше, чем ятаганом или копьем в твердой и бесстрашной руке… А теперь скажи, сын мой, откуда ты узнал о том, что к нам едет именно Джаны-Бек? — и Халиль устало откинулся на подушки.

— Я сам видел его, ибо великий посол хана уже у нас в бейлике и не позднее, чем завтра утром, будет здесь.

Халиль поморщился, словно от боли, натянул одеяло и глухим голосом приказал:

— Скажи, чтобы великому послу готовили пышную встречу.

— Я это уже сделал, отец.

— Пусть для посла уберут комнаты во дворце.

— Я не волен давать тебе советы, отец, но будет хорошо, если Джаны поместится в твоих зимних покоях. Они все равно пусты. А для посла хана, да будут бесконечными его дни, это большая честь.

Халиль внимательно посмотрел на сына и улыбнулся.

— Твой мудрый совет достоин того, чтобы ему последовать.

Алим в знак великого послушания склонил голову и вышел, как и вошел, — неслышно.

ДЕЛА ТОРГОВЫЕ — ДЕЛА ТАЙНЫЕ

По земле идет третий месяц весны.

Солнце и южные ветры высушили степные дороги, и над ними густыми облаками носилась пыль, опережая торговые караваны.

По Муравскому шляху к древнему городу Солхату шел великий торговый путь из Руси. В столице Крымского ханства путь делился надвое: одна дорога шла в Кафу, другая — в Сурож.

Мерно шагают двугорбые верблюды. Через многие тысячи верст пронесли они тяжелые тюки с персидскими шелками и сирийской тафтой, сумы с епанчой и камкой из Малой Азии.

Тихо ползут нескончаемые длинные обозы крытых телег. Надсадно храпят длинногривые лошади, далеко по степи разносится скрип давно не мазанных колес. На телегах под полудужьями, обтянутыми выгоревшим на солнце рядном, стоят лубяные короба. В них, переложенные листьями лавра и перца (чтобы не побила моль), лежат шкуры соболя, горностая, белки и черной лисы. Смола, кожа, пенька, мед и воск чередуются в обозе с берестой, товарным дегтем и тальновыми клетками, в которых сидят кречеты и соколы.

К великому Сурожскому морю идет товар из Твери, Киева и далекой Новгородской земли.

Вместе с караваном вступил в город и Христофоро ди Негро. Накинув капюшон плаща на голову, консул проехал через площадь и постучался в ворота крепости. Здесь его знали и пропускали беспрепятственно.

Ширин-бей принял консула не сразу. Сославшись на болезнь, он не встал при его появлении с постели, а только приподнялся на подушках. У изголовья бея стоял толмач — армянин.

— Долго не появлялся ты в Карасу. Может, не знал, что друг твой болен? — спросил Халиль после приветствия.

— Не знал, благородный Халиль-бей.

— А разве Большой Кафинец тебе не говорил?

— Не говорил. Мы с ним далеко друг от друга.

— Он знает о моей болезни, хан ему передавал. Скажи, что привело тебя сюда? Ясыря у меня теперь нету, давно на войне не был.

— Я по другому делу, — сказал Христофоро и подошел к бею поближе. — Ты Карло знаешь?

— Как не знать. Сосед. Три улуса у меня купил. Говорят, доходы берет немалые. Ты тоже улус хочешь купить? Однако Большой Кафинец узнает — ругать будет.

— Кафинца не боюсь. Устава боюсь. Устав не велит консулу покупать и продавать. Посему улус Юкары-Тайган хочу у тебя купить тайно. Продашь ли?

— Продать можно. Хороший улус, самому очень нужен, но другу продам. Сколько заплатишь? Карло за каждый улус по пять кисетов золота давал.

— Пять — это много, — проговорил консул. — Юкары-Тайган маленький улус.

— Зато он рядом с Карасубазаром, — хитро прищурил глаза бей. — Сколько туда живого товара посадить можно? Приехал, купил, перетащил в свой улус, и никто не узнает, что высокочтимый консул занимается этим делом.

Консул подумал немного, а потом решительно произнес:

— Я дам тебе, светлый бей, три золотых гугума, двенадцать кусков шелка и три куска парчи, а ты отдашь мне Юкары и Хаджиму в придачу.

— Бери! Совсем соседями будем, торговать будем, помогать друг другу будем. Привез ли гугумы?

Пока бей рассматривал золотые кувшинчики, шелк да парчу, консул думал о приобретенных селениях. Покупал он не только землю, но и расположение, дружбу бея Ширина. Может быть, придет такая пора, что консулу придется просить защиты у могущественного татарина.

Скользя взглядом по зеленой глади шелка, Халиль думал о другом. «Пусть покупают латинцы улусы, пусть дают нам золото. Если понадобится — отнимем улусы в любое время».

Покончив с делами, консул сказал:

— Скоро приедут ко мне высокие гости из-за моря. Богатые люди. Я обещал показать им твой базар. Как жалко, что ясырем ты нынче не богат. Им рабов много надо. Видно, в Кафу придется гостей везти. А мне так хотелось, чтобы их золото пошло в твою казну.

— Скоро ли гости переступят порог твоего дома?

— В середине лета, я думаю, будут у меня.