У нас на дворе

— Хулиган ты, а не пионер! — раскипятился водитель. — Я жаловаться буду!

Но, в общем, все-таки отвез больную.

…Выслушали милиционер и директор эту историю, переглянулись.

— Н-да, — говорит директор. — Однако… Все-таки… Если все будут за ножи хвататься…

— Угрожать запрещено, даже словами. А тем более холодным оружием, — говорит милиционер. — Придется тебе проследовать…

Отвел Тимку в отделение. Долго там беседовали с ним. В конце концов взяли слово, что больше ножом махать не будет. Отпустили…

Да мало ли подобных «подвигов» числилось за Тимкой?! У него прямо-таки талант такой особый: обязательно, хоть раз в неделю, да впутаться в какую-нибудь историю. «Исторический ребенок»! И совсем не все Тимкины дела оканчивались благополучно.

Однажды, на майские праздники, спускался Тимка по своей лестнице. Подошел к четырнадцатой квартире, уже руку поднял, чтобы позвонить — там у него дружок, Володька, жил, — да вспомнил, что Володька вместе с родителями на собственном «москвиче» в Ригу укатил.

Хотел дальше вниз идти, вдруг слышит: за дверью — голоса. Тихие, приглушенные голоса…

Вот номер! Кто бы это? Ведь у Володьки в квартире никого не осталось? Факт! Пустая квартира…

«Так, — подумал Тимка. — Воры…»

Прислушался. Точно — голоса. Один — грубый такой, словно из бочки. Другой — потоньше. Мигом скатился Тимка вниз, разыскал дворника.

— Быстрей! — говорит. — В четырнадцатой воры! Я на лестнице покараулю, чтобы не удрали. А вы зовите на помощь.

Сам опять на лестницу. На всякий случай на один пролет выше поднялся, чтобы воры, если выйдут, не заметили его. Ждет.

Вскоре пришли дворник с топором, кочегар из котельной. За ними еще двое жильцов увязались.

— Слышите? — шепчет Тимка и глаза по-куриному прикрывает. — Голоса… А Володька-то со своими уехал.

— Точно. Уехали, — шепотом подтверждает дворник. — И со мной попрощались.

Прислушались. Да, голоса. И говорят тихонько, таятся, значит.

— Ломайте замок, — шепчет Тимка. — Схватим их!

Но дворник замахал рукой. Прислонился к двери. Слушает. Потом вдруг как захохочет! Гулко, на всю лестницу.

— Это ж радио! — кричит. — Выключить забыли!

И тут, как нарочно, сквозь дверь музыка загремела.

После этого Тимке на дворе прохода не было. «Великим сыщиком» его дразнили.

Да разве только в этой истории попал Тимка впросак?! А как он в люке ключи вылавливал? А как его однажды с вышки снимали?!

Поэтому-то я и поспешил с волейбольной площадки на стройку. Что там Тимка еще выкинул?

* * *

Возле огромных ног башенного крана толпились люди. Среди них я сразу увидел Тимку, хотя ростом он был, пожалуй, меньше всех. Он суетился, махал руками и так пронзительно верещал, ну прямо петух.

Прораб — дюжий дядька в кирзовых сапогах и синей холщовой куртке — рубя воздух рукой, сердито говорил:

— Нет, вы скажите: стройка у меня или детсад? Тут раствора нехватка, каменщики простаивают, сборного железобетона не завезли. Забот — полон рот, и еще — здрасте — пацаны лезут…

— А деревья зачем калечить? — не слушая его, надсаживался Тимка. — В позапрошлом году ямы копали, сажали, ухаживали, поливали. И вот, пожалуйста! — Тимка ткнул пальцем в ствол тополя.

Я поглядел: кожа с тополиного бока содрана с «мясом». Висят нежные белые лохмотья.

«Чем это так?»

Посмотрел — на соседних тополях такие же рваные отметины и на такой же высоте. А между деревьями глубокая колея. А, понятно! Это грузовики своими бортами с металлическими запорами шаркали по деревьям.

— Неужели с переулка трудно подъехать? — кричит Тимка. — Обязательно сквер курочить?

— Тоже мне указчик! — кипятится прораб. — «С переулка»! С переулка надо крюк делать. Что ж я машины буду зазря гонять?

— Не зазря, а чтобы зелень не губить, — вмешался какой-то сутулый старик с палкой, в темных очках. — Вы, товарищ, не горячитесь. Вникайте. Мальчонка дело говорит.

— Конечно, — вступилась суетливая молоденькая женщина с «авоськой». — Такой чудный сквер!.. А зачем доски прямо на траву? Что, в сторонке нельзя уложить?

— Не только доски! — Чувствуя поддержку, Тимка малость успокоился, голос у него стал не таким визгливым. — Вон кирпичей груда — кусты помяли. И мусор прямо в сквер валят…

— Знаете, граждане, вы мне тут не указ. — Прораб, видно, совсем разнервничался. — На этой стройке я пока хозяин. Ясно?! Не нравится — можете жаловаться. Цветков, третий стройтрест. А пока — отойдите! Не мешайте! Степа! Давай! Левее…

И машина с металлической ванной вместо кузова, до краев наполненной дрожащим, похожим на студень раствором, тяжело проехала меж деревьями, царапнув одно из них.

Прораб ушел. Толпа постепенно тоже разбрелась.

— Я это так не оставлю! — сказал высокий, похожий на слепого старик.

— Я тоже! — насупился Тимка. — Из принципа…

Домой мы шли вместе. Тимка молча потирал переносицу. Я знал: это верный признак — Тимка мыслит.

— Давай напишем жалобу, пошлем в стройтрест, — предложил я.

Тимка хмуро мотнул головой.

— Пока там получат да пока разберутся, этот деятель весь сквер разбомбит.

Мы почти дошли до дома, как вдруг Тимка остановился.

— А Валя в школе? Как думаешь? — спросил он.

Валя — это наша старшая вожатая.