У нас убивают по вторникам

Быстров оглядывается. Видит усмехающегося журналиста. Тот провоцирует его усмешкой. И Быстров поднимает руку – непроизвольное движение, хотя можно было сделать все незаметно. Человек в штатском тут же подскакивает, выхватывает ручку. Озирается. Журналиста и оператора след простыл.

Человек в штатском осматривает ручку. Пробует что-то написать у себя на ладони.

И падает.

Умирая, шепчет:

– Так я и думал. Токсин ботулизма. Черт, вот досада…

Быстров – у батюшки Иннокентия в пустом храме. Естественно, один из сопровождающих находится тут же.

– Великий грех ты задумал, сын мой, – увещевает батюшка. – Опомнись!

– Если я сам себя не убью, они меня все равно убьют.

– На все божья воля. Может, еще и не убьют.

– Убьют. Я их понял. Как только поймут, что я передумал, тут же и убьют.

– А ты передумал?

– Нет. Пока нет. Не вижу выхода, батюшка.

– В спасении выход. В спасении души.

– Знаете, у меня такое чувство, что я не себя убиваю, а кого-то другого.

– Это кого же?

– Не знаю. Я с ним еще плохо знаком.

Батюшка не знает, чем утешить Быстрова.

Тот выходит, опустив плечи.

Батюшка упрекает сопровождающего:

– В храме Божием находишься, а не молишься, не крестишься. Где совесть у тебя?

– А я буддист.

– Что же ты тут делаешь, нехристь?

– Служба, – отвечает сопровождающий и выходит вслед за Быстровым.

Быстров идет по улице и видит странную картинку: хрупкая миловидная девушка что-то собирает возле мусорных баков. Пригляделся: она собирает книги. Кто-то выкинул целую груду, вот она и хочет унести. Но забрать все сразу никак не получается.

Быстров подходит:

– Помочь?

– Ой, спасибо… А то пока отнесу, мусорка приедет, на свалку заберет. Уже бывало так – не успевала.

Они несут две стопы книг.

Подходят к библиотеке. Это обычная библиотека местного значения: две комнатки на первом этаже.

Быстров вносит книги, девушка начинает разбирать их. Быстров видит на металлических стеллажах разнокалиберные издания. Но есть и собрания сочинений классиков, хоть и потрепанные.

– Это все с помоек, – говорит девушка. – У нас фонды бедные, сами ничего приобрести не можем, вот и приходится…

– А что, много книг выбрасывают?

– В последнее время – очень. Особенно если издания не в виде. Ну, слегка подержанные. Сейчас же всё издают, что угодно, в красивых переплетах. Не знаю… Зачитанная книга, мне кажется, даже лучше выглядит. В крайнем случае можно подклеить, переплести…

– Вы прямо пионерка, – с легкой иронией говорит Быстров. Но слышится в этой иронии и какая-то затаенная тоска.

Другой бы не заметил, а девушка сразу почувствовала. Внимательно глянула на Быстрова. На сопровождающего штатского, который сел на стул у входа, скучая.

И вдруг спрашивает:

– У вас что-то случилось?

– А вы разве меня не узнали?

– Нет.

– Ну как же. По телевизору показывают, в газетах мои фотографии. Горячая новость недели.

– Я телевизор не смотрю, газет не читаю. А чем вы прославились?

– С собой хочу покончить. Якобы по политическим мотивам. Демонстративно.

– А на самом деле?

– Вам действительно интересно?

– Да. Чаю хотите?

И вот Быстров пьет чай и рассказывает. Машинально макает в чашку пакетик с чаем. В зависимости от темпа рассказа и его содержания, пакетик то быстро снует туда-сюда, то опускается и поднимается медленно, задумчиво…

Девушка берет пакетик и кладет на блюдечко. Быстров благодарит и продолжает рассказ.

Поскольку мы и так все знаем, то можем обойтись без слов. Достаточно показать кадры, иллюстрирующие печальную историю Быстрова.

Он закончил.

Девушка смотрит на него с грустью.

– Вас как зовут? – спрашивает Быстров.

– Извините, не представилась. Варя.

– Так что вы думаете по этому поводу?

– Думаю, что проблемы нет.

– Как это? Интересно вы рассуждаете! Вопрос жизни и смерти, а вы говорите – нет проблемы!

– Не знаю… Вот скажите, им ваша смерть зачем?

– Как зачем? Чтобы другим неповадно было. Так решили, так договорились. Я и судиться пытался, и…

– Понимаю, – мягко перебивает Варя. – Но убить вас хотят – как кого?

– Не понял. Как меня.

– А вы – кто?

– Вы что имеете в виду? Вообще-то я в статусе министра.

– Ясно. А если бы вы не были в этом статусе, вас бы убили?

– Кто? Разве только сосед по пьяни.

– Значит, убить вас хотят как министра и от самоубийства вас оберегают – как министра?

– Само собой.

– А если вы станете частным человеком?

– Это как?

– А так. Не пойдете на работу и скажете, что уволились.

– Я и так сейчас не хожу.

– Но не уволились?

– Нет.

– А вы увольтесь.

Предложение для Быстрова настолько неожиданное, что он не сразу находится, что ответить. Наконец говорит:

– Нет, а кем я работать буду?

– Да хоть кем. У нас вот в библиотеке есть вакансия заведующего. Образование у вас подходящее. Я не слышала, чтобы кто-то когда-то убил библиотекаря. Хоть по политическим мотивам, хоть по экономическим.

– Постойте. А жить на что?

– На зарплату. Если вы хотите вообще жить.

– Да конечно хочу! Но я… Я в системе, я… Я всю жизнь этого добивался…Я… Нет, как это?

– То есть лучше умереть министром, чем жить библиотекарем?

Быстров смотрит на Варю, глуповато, надо признать, выпучив глаза.

И вдруг начинает хохотать.