У нас всё хорошо

– Я же не виноват, что Барин тебя назначил. Обычно он Кольку мне на замену ставил.

– Он в отпуске.

– Я знаю, – прокашлял водитель виновато.

– Ладно, не бери в голову, – Олег почувствовал, что крепко перебрал со своим наездом. – Поправляйся. Может, тебе надо что? Лекарства там купить?

– Нет, жена всё купила.

– Тогда поправляйся. Пока, – Олег поспешил закончить этот разговор.

И чего он вскипел? У человека жена есть, ему не до этой… Натальи Николаевны. Боже! Олег чуть не подскочил на месте. Наталья! Наташа. И опять забеспокоился, предчувствуя неладное.

Предчувствия его не обманули. Доставив свою пассажирку домой, Олег помог ей донести какие-то упаковки то ли с карандашами, то ли с красками – от волнения он опять никак не мог сосредоточиться. Спешил побыстрее откланяться, надеясь, что когда её не будет рядом, он почувствует облегчение. Но не тут-то было: остаток дня провёл в думах про ещё одну необыкновенную Наташу, которая возникла на его жизненном пути. А когда пришла ночь, и, донельзя вымотанный, он жадно припал к подушке, то вместо долгожданного сна в его осоловевшую голову опять пришла она. Наташа. Жена его босса.

Утром на Олеговом лице без труда читались все его ночные бдения. Барин, заприметив такое дело, поинтересовался на предмет причин.

– Устал, – сердито отозвался Олег, игнорируя подмигивания и ухмылки.

Ему поверили.

– Потерпи немного. Выйдет Лёха, дам тебе отпуск небольшой. Прихватишь с собой Лесю или Ритку и съездишь отдохнёшь.

Олег поморщился.

– И то дело, – согласился Барин. – В Тулу со своим самоваром… Только убытки одни. Там и найдёшь, с кем пошустрить, правильно?

Олег кивнул.

– Что-то ты сегодня совсем никакой, – посокрушался Барин. – Постараюсь тебя сильно не гонять.

«Лучше б совсем выгнал», – загрустил Олег, всё больше погружаясь в состояние какой-то внутренней разорванности, разделённости с самим собой. Он тщетно силился собрать себя в кучку: в нём упорно не проходило ощущение, что всё его содержимое испаряется куда-то наружу, оставляя внутри совершенный вакуум.

Олег не знал, что делать с этой пустотой, не знал, чем её заполнить и вообще куда себя деть. Стал по крупицам собирать информацию про свою Богиню. Выяснил, что это четвёртая Баринова жена, с которой он живёт лет пять. Отзывались все про Богиню хорошо, говорили, что вежливая, воспитанная, внимательная, что во сто крат лучше своей предшественницы – большой скандалистки с тяжёлым характером. Чем занималась Богиня, толком никто не знал. То ли художница, то ли дизайнер – что-то такое. Детей у них не было, а единственный Баринов отпрыск, которого Олег видел пару раз, был рождён ещё в первом, самом долгом супружестве, когда Барин был паинькой, примерным мужем и отцом со скромным жалованием инженера картонной фабрики. Про этот лубочный период своей жизни Барин сам поведал Олегу во время их ночных похождений. Он много чего рассказывал, но излагал всё большей частью сумбурно, эмоционально, из-за чего сложить какую-то цельную хронологическую картинку Бариновой биографии было крайне затруднительно. Олег не всегда понимал, о ком конкретно повествует его благодетель, о каких жёнах или женщинах идёт речь, но чётко улавливал большое недовольство оными: глупыми, бессердечными, хитрыми стяжательницами.

Олег охотно в это верил, потому что других женщин ему встречать тоже не доводилось. Он даже вывел свою теорию про то, что женщины посланы мужчинам в наказание, что делают их слабыми, безвольными, что сбивают с толку и с выбранного пути. Что у них одно на уме: как половчее использовать мужчину, выжать из него все соки, а потом за ненадобностью выбросить. Он много думал об этом, делился своими открытиями с другими и радовался, как ребёнок, если находил понимание и поддержку окружающих. Затем шлифовал свою теорию, оттачивал, вырезал в ней новые грани и со временем обнаружил, что его изыскания обрели стройную, логичную и убедительную форму. Даже стал подумывать о книге, которая, как ему казалось, должна была навести порядок в том безумном хаосе, что царил в межполовых отношениях.

По Олеговой теории, женщины делились на два типа: тех, что сразу показывают свою подлую сущность, и на тех, которые старательно прячут эту сущность под какой-нибудь добродетельной маской. Иметь дело со вторыми куда хуже, чем с первыми – полагал он и предпочитал сторониться этих коварных особ, но по непонятным причинам попадал как раз туда, где висела табличка с надписью «Запрещено!»