У нас всё хорошо

Цветы, оркестр и все причитающиеся лавры остались лишь в мечтах, и Олег начал было сомневаться, что вышел из той самой драки победителем. Стало очень грустно. Уняв со временем горечь, поразмыслил и решил всё же, что правда по всем статьям на его стороне, а они, его обидчики, не правы. Именно так и никак иначе: Олег прав, а они – нет. Делайте с ним что хотите, хоть на куски режьте, но он никогда не признает вашу правоту. И ничего вы с ним не сделаете.

Раунд второй. В плену страстей

Олег взрослел, крепчала его потребность в сопротивлении. Он всё чаще замечал людскую глупость, неправоту и категорическое нежелание заблудших свои ошибки признавать. Страшно раздражался из-за этого, но, как и положено мальчику из приличной семьи, недовольства своего не выказывал. Точнее не говорил ничего тем, кто его вызывал, а с другими охотно делился своими соображениями, которые очень аргументированно возводил в статус истины в последней инстанции.

Список людей, вещей и явлений, которых Олег на дух не переносил, становился всё больше и больше. Причём, бывало так, что многие из них поначалу вызывали у него симпатию, а потом по разным причинам попадали вдруг в немилость. Случалось ему увлекаться идеями всякими, да так крепко, что он буквально заболевал ими: как лихорадочный, горел, метался и даже бредил, словно в беспамятстве. Но впоследствии, остыв маленько, неизбежно разочаровывался, сокрушаясь из-за утраченной веры и обманутых надежд. Идеи эти характер имели разный: одни больше вертелись вокруг дел насущных, другие уносили Олега в далёкие философические дали, увлекая своим размахом, сложностью и глубиной. Порой они каким-то чудом пересекались, смешивая в одном котле высокое и низкое, обыкновенное и непостижимое, и от этого варева головушка шла кругом, будто раскачивало Олега на большой карусели, где захватывающие дух виражи сопровождались порой лёгкой тошнотой. И хоть сетовал он иногда на такую жизнь, но, похоже, благоволил ей и никакого спокойствия, которым якобы грезил, на самом деле не желал. Могло даже показаться, будто только они, все эти бесконечные поиски себя, смысла своей и вообще человеческой жизни, были его настоящей отрадой, а обнаружение искомых объектов в его планы на самом деле и не входило. Впрочем, возможно, это была только кажущаяся видимость, а в реальности Олег пусть и не очень ясно, но всё же видел свою цель и шёл именно к ней своим не самым простым путём.

К окончанию школы взрослеющий Олег обозначил свои жизненные приоритеты одним только словом – успех. Оно казалось более ярким и значимым, чем расхожее счастье, например. Счастье виделось ему лишь составляющей успеха, который объединял в себе не только личные радости, но и общественное признание. Одного только собственного удовлетворения достигнутым ему казалось маловато: важно, чтобы его достижения были непременно замечены и оценены по достоинству другими. Это и был настоящий успех, к которому он отчаянно стремился. Поэтому Олег тщательно подошёл к выбору будущей профессии, которая должна была стать делом его жизни, обязательно интересным, нужным для общества и, как сегодня многозначительно говорят, с перспективой роста. Олегу очень нравилась эта фраза, и, делая свой непростой выбор, он всё время прокручивал её в голове, примеряя на разные лады возможности, открывающиеся на том или ином поприще. Он долго присматривался к обретшей популярность экономической стезе, взвешивал все за и против и наконец решился двинуть именно туда.

Родители одобрили, обещали всяческое финансовое содействие. Став студентом, Олег яростно вгрызался в Адама Смита, силясь уразуметь мудрёную науку про прибавочную стоимость, про то, что с этой стоимостью надо делать и, самое главное, почему в его отечестве с ней настоящая беда.

Годика через полтора Смит и все его наперсники были порядком позабыты: на задний план этих господ отодвинула нежданная любовь. Собственно, нельзя сказать, что она явилась громом среди ясного неба – Олег давно её жаждал и, пока всё это не нагрянуло, сильно беспокоился, ведь у других уже было, а его как-то обходило стороной.

Но вот пожаловало и к нему. Без предупреждения. Обрушилось, как лавина. И он погиб. Растворился. Утонул. Сгорел, что называется, в горниле страсти роковой. И если у других всё шло как-то степенно, с охами и вздохами, ухаживаниями, то Олега закружило в бешеном водовороте буквально с первого взгляда.