У нас всегда будет Париж

Как-то летним днем в зеленеющей Санта-Барбаре Бернард Тримбл ехал по загородной дороге с красивой покладистой девушкой, своей новой знакомой. Ее волосы и яркий шарф развевались на ветру, а философская глубина взгляда выдавала усталость от приятного времяпрепровождения. И тут мимо них по встречной полосе стремительно промчалась машина с открытым верхом: за рулем была женщина, а рядом с нею — молодой атлет.

— Боже мой! — вскричал Тримбл.

— Почему ты крикнул «боже мой»? — удивилась прекрасная искусительница, сидевшая рядом.

— Только что мимо нас проехала моя жена. У нее было ужасное выражение лица.

— Какое?

— Прямо как у тебя сейчас, — ответил Тримбл и вдавил педаль в пол.

В тот же вечер, заказав ужин в теннисном клубе раньше обычного, Тримбл сидел при свечах, слушал удары теннисных мячей, которые летали туда и обратно, будто послушные, кроткие голуби, и смаковал вино. Он выразил неудовольствие по поводу опоздания жены, когда та появилась наконец после непомерно затянувшихся водных процедур и села напротив. На ней была тончайшая испанская мантилья. От ее дыхания веяло свежестью, как от прохладного вечернего леса.

Он наклонился к ней поближе, чтобы внимательно изучить ее подбородок, щеки, глаза.

— Нет, не заметно.

— Чего не заметно? — спросила она.

Такого взгляда, мысленно ответил он, который выдает приятное времяпрепровождение.

Его жена тоже подалась вперед, изучая его лицо. Он откинулся на спинку кресла и наконец собрался с духом, чтобы сказать:

— Сегодня днем произошел странный случай.

Жена пригубила вино и ответила:

— Удивительно. Я собиралась тебе сказать то же самое.

— Тогда ты первая, — сказал он.

— Нет, лучше ты. Расскажи, что произошло.

— Понимаешь, — начал он, — еду я по загородной трассе, а навстречу несется машина. За рулем женщина, очень похожая на тебя, а рядом с ней в дорогом белом костюме, с развевающимися на ветру волосами, усталый, но довольный — миллиардер, любитель тенниса Чарльз Уильям Бишоп. Все произошло в считанные секунды, и машина тут же скрылась из виду. Все-таки скорость была немалая, сорок миль в час.

— Восемьдесят, — уточнила жена. — Если две машины двигаются навстречу друг другу со скоростью сорок миль, то в сумме получается восемьдесят.

— Да, верно, — согласился он. — Ну, что ты думаешь по этому поводу? Странно, правда?

— И в самом деле, — ответила жена. — А теперь послушай мою историю. Сегодня днем еду я со скоростью сорок миль в час по загородной трассе, а по встречной полосе летит машина с такой же скоростью, и мне показалось, будто за рулем сидит мужчина, вылитый ты, а рядом с ним — прекрасная испанка, наследница огромного состояния Карлотта де Вега Монтенегро. Все произошло очень быстро, я была потрясена, но тормозить не стала. Удивительное совпадение, да?

— Еще вина? — тихо спросил он и почему-то наполнил ее бокал до краев.

Они долго сидели, разглядывая друг друга, наслаждаясь вином и слушая стук теннисных мячей, которые летали туда и обратно, как послушные, кроткие голуби на фоне вечернего неба. Видимо, на кортах было немало завсегдатаев, приехавших поиграть в свое удовольствие.

Бернард прочистил горло, взял нож и стал водить им по скатерти.

— Думаю, — сказал он, — это и есть способ решения наших нетривиальных проблем.

Он очертил на скатерти удлиненный прямоугольник и провел линии вдоль и поперек, чтобы вышло похоже на теннисный корт.

Поверх теннисной сетки Тримбл с женой провожали взглядом удаляющиеся фигуры Чарльза Уильяма Бишопа и Карлотты де Вега Монтенегро. Те качали головами, понурив плечи в лучах полуденного солнца.

Жена Бернарда полотенцем промокнула пот у него на щеках; он тоже коснулся полотенцем ее щеки.

— Ай да мы! — сказал он.

— Как по нотам! — ответила она.

Они посмотрели друг на друга, и каждый отметил усталый от приятного времяпрепровождения, но вполне довольный взгляд.

Собачья служба

Молодой пастор Келли бочком протиснулся в кабинет отца Гилмана, помедлил и огляделся по сторонам, как будто собирался выйти, чтобы тут же зайти снова.

Подняв голову от бумаг, отец Гилман спросил:

— Что-то случилось, отец Келли?

— Даже не знаю, — ответил тот.

Отец Гилман не выдержал:

— Не могу понять, ты ко мне или от меня? Прошу, заходи, присаживайся.

Отец Келли робко шагнул через порог кабинета и наконец сел, не сводя глаз со старого священника.

— Итак? — поинтересовался отец Гилман.

— Итак, — подхватил отец Келли. — В общем, все это как-то нелепо и странно — может, и говорить не стоит.

Тут он умолк. Отец Гилман выжидал.

— Речь идет о той собаке, святой отец.

— О какой собаке?

— О той, что кормится при больнице. По вторникам и четвергам этот пес тут как тут: ему повязывают красный шейный платок, и он сопровождает отца Риордана, когда тот обходит больничные палаты второго и третьего этажей: одно крыло, другое, наверх, а потом вниз, на выход. Пациенты в этой собаке души не чают. Она им поднимает настроение.

— Ах да. Припоминаю этого пса, — сказал отец Гилман. — Какое благо, что к больнице тянутся такие животные. Но что тебя тревожит?