У него были голубые глаза (СИ)

— Спасибо за беспокойство, — процедил сквозь зубы я, — но…

— На моих глазах в этом Разломе сгинула не одна сотня людей, в том числе и моя семья. Если тебе не нравится, что я тебя предупредил, можешь и дальше разгуливать по городу ночью. Здесь много трещин в земле, и пусть они не такие огромные, но умереть в них можно с лёгкостью.

Из столбняка меня вывела Тора, подошедшая сзади, шепнув:

— Мне кажется, он хочет, чтобы мы пошли за ним.

Парень тем временем неспешно шёл вдоль по улице, не оглядываясь.

— Вряд ли, — качнул я головой.

— Но он нас не прогнал. Значит, не пропустил мимо ушей тот факт, что нам нужно где-то переночевать.

Тора не дала мне шанса воспротивиться — пришлось двинуться следом. Здание, к которому мы пришли, было не таким высоким, и располагалось на достаточном расстоянии от Разлома. На первом этаже раньше был какой-то магазин, но вывеска болталась на одном креплении, а выцветшая надпись не позволяла прочитать название. Окна были выбиты, и из рам торчали опасные осколки.

— На втором этаже есть несколько квартир с хорошими кроватями.

— Прямо как по заказу, — я остановился рядом, смотря на целые окна.

— Если не нравится, можешь сам поискать. Город большой, наверняка найдёшь что-то себе по вкусу.

Я вопросительно уставился на него.

— У меня нет к тебе претензий. Это была шутка.

Он вдруг тоже перевёл на меня взгляд, и его глаза показались мне страшными. Глубокими. И слишком спокойными.

— Тогда иди и спи, Ари.

Сказал как отрезал. Даже и возразить нечего.

***

Сегодня мне приснились родители. Я уж практически забыл, каково это — жить с ними, но во сне словно и не было тех прошедших месяцев со времён появления Разломов. Тора тогда была совсем ещё малышкой, беззаботным ребёнком, у которой в голове гулял ветер, а мир состоял из смеха и улыбок.

Когда я проснулся, то увидел над собой потрескавшийся потолок. Потолок над головой мне приходилось видеть редко, и я не сразу вспомнил, что вчера нам посчастливилось ночевать не под открытым небом. В комнате, куда нас привели, была одна большая кровать. Тора с наслаждением развалилась чуть ли не посередине, я же с непривычки оказался на самом краю, то и дело просыпаясь, когда нога свешивалась и касалась холодного пола.

Не став будить Тору, я первым делом подошёл к окну, чтобы посмотреть на город при свете дня. Конечно, со второго этажа можно мало что увидеть, но мне этого хватило. Внизу, на противоположной стороне улицы, стоял вчерашний парень и перебирал содержимое какого-то большого ящика.

— И что это? — спросил я, когда спустился вниз.

Он поднял на меня глаза, и я наконец-то понял, что именно меня смутило в его взгляде в лунном свете. Красивый голубой цвет, которого я никогда не встречал прежде.

— Еда, — он, видимо, заметил, что я остановился слишком резко, и еле слышно хмыкнул. — Хаски.

— Что?

— Меня так называют. Хаски. Из-за глаз.

— Ага. Значит, Хаски, — я зачем-то покивал и только после подошёл ближе, с любопытством заглядывая в пластиковый ящик. Похоже, он вытащил его прямо из магазина и теперь при солнечном свете выбирал то, что ещё могло быть съедобно.

— Как насчёт заплесневелой деревянной булки хлеба?

— Переживу, — мне вдруг захотелось рассмеяться. Я даже и не думал, что у Хаски может быть чувство юмора.

Он оценил моё настроение, потому бросил беглый взгляд, и я заметил улыбку.

В какой-то момент мне стало его жаль. Сосредоточив всё внимание на глазах, я поначалу совершенно не придал значения нескольким седым прядям в длинных спутанных волосах. Он говорил, что был здесь, когда появился Разлом. Говорил, что видел гибель многих людей. Так это…

— Это последствие, — опередил Хаски ход моих мыслей. — Не каждый день оказываешься на краю света, куда, подобно водопаду, падают люди вместо воды. Можешь рассмотреть внимательнее, если интересно.

Мне стало неловко.

— Я давно не видел живых людей. Ты первый за всё время с момента появления Разломов, — я достал из ящика запечатанный пакет с сухариками.

Хаски поднял голову, удостоив меня тем самым пугающим взглядом с прищуром.

— Вы с сестрой, видимо, редко бываете в больших городах.

— Тора любит такие места, но мы нечасто на них натыкаемся.

— И хорошо. Здесь как было грязно, так и осталось. И людей здесь по-прежнему больше всего.

— То есть… выживших много?

Мне показалось, что Хаски был готов расхохотаться, но в силу характера (или других обстоятельств) не сделал этого.

— Очнись, люди хуже крыс. Хоть один, но всё равно выживет, как бы природа не старалась. Выжило достаточно, пусть это и не идёт ни в какое сравнение с несколькими миллиардами, что жили на Земле раньше.

— Моя сестра говорит так же.

— И она права, — резко откликнулся Хаски. — Вот только на её месте я бы перестал стремиться к большим городам. Как я и сказал, людей здесь куда больше, чем может показаться на первый взгляд. В этих выживших высотках спрятаться гораздо легче, чем скитаться по миру. По крайней мере, есть крыша над головой, а в заброшенных магазинах достаточно еды, которая ещё будет пригодна для употребления несколько лет. Хоть какой-то толк от консервированной отравы.