«У некроманта мать мертва» #4

Лиза аккуратно шагает. Вот она, дверь. В полной темноте, в неестественно длинном коридоре, бежать из которого, кажется, теперь и целую вечность. Девушка оглядывается. Может за ней кто-то следит? Что за странное ощущение?

— М-м-м! — боль продолжалась.

Бум! Что-то грохнулось.

Лиза тянет руку к ручке и замирает. Из-под двери… ползла тьма. Она намного темнее, намного гуще, чем всё вокруг. Тёмные щупальца, почуявшие жертву, тянулись к девичьей ноге.

Девушку парализовал страх. Ладонь уже сжимала дверную ручку, но так и не решалась её провернуть. Казалось, что темнота разом вывалится на неё, стоит только открыть дверь. Поглотит. И заберёт.

Дыхание было громким и медленным. Темные щупальца ползли по полу. Они сейчас коснутся. Вот-вот!

Они сейчас…

Дверь открывается!

— А-а! — пищит девушка.

— Ты что стоишь? — спрашивает Витя.

Он облокотился о дверной проём и навис над сестрой. Тяжело дышал.

Лиза сглотнула. Вся тьма… резко пропала, а вместе с ней и страшное ощущение бесконечного, непроглядного коридора. Тут же вернулись звуки, и даже близняшки орали на хомяка и весело пинали его по комнате.

Ха-а-ах… хаааах… хааа…

Дышать. Только дышать.

Девушка снова сглатывает и пытается аккуратно просунуть голову в комнату. Не получается. Здоровое, — когда оно таким стало? — тело Виктора всё перегородило. Будто специально.

— Тебе Линнет писала… ты не отвечал. Ехать пора… — неуверенно сказала она.

— М… да? — неуверенно оглянулся запыхавшийся братец, — Ладно, сейчас спущусь.

—… — Лиза подозрительно смотрела.

—… — Виктор нервно затопал ногой.

— Я слышала мычание оттуда. Что ты там делал?.., — и всё же, она решила настоять.

— Я… э-э… — он поджал губы.

—… — Лиза нахмурилась, пытаясь всмотреться в лицо брата, но оно было слишком тёмным.

— Я… э-э… порнография.

— Иу, Витя! Фу! — это слово оказалось холодной водой для заучки Лизы, — Фу-фу-фу! Извращенец!

Она отшатнулась, сжала кулачки и поговаривая «фу-фу-фу» быстренько потопала на выход.

Фу!

*********

За пару минут до этого.

Я чувствую, как трещат мои кости… как кожа сползает с моих рук, и как рвётся плоть на моей спине! Мои глаза пустеют, из них вытекает вся жидкость, и её заменяет чёрная смола, вливаемая словно через шприц!

— М-м! — мычал я.

Подвешенный в коконе на потолке, я терпел метаморфозу. Тело меняется! Становится тем, что сейчас лежит на корабле нашей Империи! Одна из частей моей трансформации!

Больно! Чёрт! Прости, Чумной Король, да ты, нахрен, душка, в сравнении с этим дерьмом!

Чтобы тело приняло весь потенциал Кошмара нельзя отключать боль. Все сломанные кости, рвущаяся кожа и кровоточащие мышцы — всё это я чувствую полностью!

Я не вижу что происходит снаружи. Меня оплели чёрные, тёмные жгуты, сформировавшие кокон. Но я… чувствую. Тьма расползается. Тьма и Кошмар — лучшие друзья, они всегда вступают в синергию. Всегда! Как Пламя и Одержимость, как Гниение и Болезни, мои школы синергируют!

И Тьмой я чувствую… чёрт! Лиза!

«Давай, уже достаточно прошло! Идите нахрен, щупальца!», — я вонзил когти в кокон и, реально почувствовав, как трансформация закончилась, начал разрывать свою тюрьму.

Падаю с потолка. Бах! Ох мля-я, как кости ломит!

Поднимаюсь. Чёрт, Кошмар вот-вот коснётся Лизы!

Напрягаю всю волю в кулак, и ковыляю на ослабших ногах к двери. Берусь за ручку. Открываю!

Тьма повинуется хозяину, и за мгновение скрывается под моей тенью, которую теперь видно даже в полной темноте! Ух, успел. Успел! Эффект, сравнимый с попаданием Кошмарным Серпом едва не коснулся моей сестры! Вернее… кхм, сестры этого тела. Не моей. Оговорочка.

Вхух. Пронесло.

И мало того она чуть инфаркт не схватила, так ещё и нагло сует нос в комнату и не в свои дела!

— Давай-давай, иди отсюда! — буркнул я в спину уходящей девушке и закрыл дверь, — У-у-ух. Ух мля.

Поднимаю глаза.

— Этого… ей лучше не видеть.

Кокон концентрированного кошмара весел в центре комнаты, подцепленный к потолку, стенам и полу чёрными склизкими нитями.

Включаю свет. Кокон полностью пропадает. Да, он существует только в темноте.

Вздыхаю и подхожу к зеркалу.

Всё. Пока человечность. Итак немного было, сейчас и подавно не скрыться.

— Давно не виделись, старый Я, — хмыкаю.

Когти. Массивные, острые когти вместо обычных пальцев. Чёрные. Полностью. Как и вся кожа от ладоней до предплечья. Печати же стали полностью белыми. Словно белая краска на тёмном пергаменте.

Кошмарно. Красиво.

Волосы. Если они и раньше были тёмными, то сейчас — угольного цвета. Ещё чернее, чем руки.

Глаза… полностью заполнились темнотой. Буквально. Они теперь не белые — они чёрные. Вот отличие от зрачков — вот они белее некуда. Словно маяки в непроглядной бездне. Специально сделано, что человек не мог отвести взгляд.

Ну и главное…

— А вот это, конечно, на любителя, — хмыкаю, поворачиваясь спиной.

На спине, от лопаток и центра, тянулись две параллельные трещины, скорее даже разрывы, из которых на пол плавным шёлком падали плоские, будто неосязаемые щупальца. За мной плавно тянулись десятки лоскутов, словно вуаль.

Живая вуаль. Мои… крылья.