У ночи тысяча глаз

Ральф решил пропустить мимо ушей цинизм этого признания и продолжал голосом, лишенным интонации:

— Очень молодая девушка.

Но и это не очень удивило Этель. Для себя она давно уже решила, что ее увлечение Артуром тоже можно объяснить прежде всего молодостью.

— И сколько ей лет? Пятнадцать? Шестнадцать?

— Двадцать.

— Боже! Слишком стара для Артура, — прокомментировала Этель.

— Эта девушка будет присутствовать на похоронах. Я постараюсь, чтобы Фредерика с ней не встречалась. Но лучше все же предупредить девочку.

— Хорошо, я попробую.

Предложение было разумным, Этель, конечно же, понимала это. Но благодарить Ральфа за совет не собиралась. Потому что вообще не хотела ни за что его благодарить.

— Послушай, я ведь хочу сделать как лучше, — устало вздохнул Ральф. — В конце концов, Фредерика не несет ответственности за то, как сложились отношения ее родителей.

— Это так, — согласилась Этель, — но скажи мне, кто все-таки за это должен ответить? Хотя, подожди, я сама догадаюсь. Конечно же, я.

— Я этого не говорил. Никто не спорит, Артур обращался с тобой отвратительно. Но, если вспомнить, никто из нас не вел себя очень хорошо… — Он внимательно посмотрел ей в лицо, как бы напоминая обо всем, что произошло в те годы.

— Замолчи! — закричала на него Этель и хотела пройти в номер.

— Нет, этого забывать нельзя, — Ральф схватил ее за руку, не давая уйти, — все эти годы выбор был за тобой. Ты снова вернулась в постель к брату и забеременела от него прежде, чем насовсем рассталась с ним.

— Все совершенно не так.

Голос Этель дрожал от гнева.

— Нет, так! Ты вернулась к Артуру, чтобы бросить его. Ты вела себя как неразумный подросток.

— Но я и была подростком! — крикнула Этель. — Глупой, доверчивой идиоткой, которая не могла понять что к чему. Это что — преступление?

— Возможно, нет, — согласился Ральф, — но что же ты натворила дальше? Ты захотела отомстить мужу? Может быть, он этого и заслуживал. Ну а как насчет дочери? Как в отношении ее чувств?

— Я… я… Ты же не знаешь…

Этель пыталась защититься, но он не дал ей говорить.

— Я знаю, что иметь отца лучше, чем не иметь. Даже если это плохой отец. Да, Артур был страшным эгоистом, но никогда не причинил бы вреда дочери. И я могу поспорить, что Фредди тоже хотела встречаться с ним. Но ты не позволила ей этого, не так ли?

— Ты же не знаешь, — повторила Этель, задыхаясь от несправедливости его слов, — все было не так.

— Тогда расскажи мне, как! — потребовал Ральф, до боли стиснув ее руку.

Рассказать ему? Все самое плохое внутри нее говорило: «Да, да, скажи ему. Это будет так просто. Надо снять с себя бремя, которое ты несла в течение двенадцати лет, и которое с каждым годом становилось нести все труднее. Надо сказать ему!»

— Фредди не…

Звук собственного голоса словно вернул Этель к реальности. Нет, она не может рассказать Ральфу об этом. Во всяком случае, не теперь.

— Что не?..

Ральф пристально посмотрел в ее глаза, как будто пытаясь заглянуть в глубину души. Продолжать борьбу Этель не могла.

— Это не твое дело, — произнесла она слабым голосом.

Ральф посмотрел на ее бледное, худое лицо. Оно не выражало ни гнева, ни страсти. Он понял, что она больше ничего ему не скажет. Ему захотелось встряхнуть ее, ударить, чтобы привести в чувство, и на мгновение его пальцы впились в ее руку. Но он тут же отпустил ее, повернулся и быстро пошел по коридору.

Радости Этель не почувствовала. Ее охватил страх — она чуть не сказала ему: Фредди — не дочь Артура! Это все, что она хотела сказать. Но разве Ральфу этого не было бы достаточно?..

4

— Мамочка, мне не хочется идти на похороны, — заявила Фредди жалобным голоском за несколько минут до того, как Ральф должен был заехать за ней.

— Но ведь нужно, — строго ответила мать и тут же тепло и участливо спросила: — Ты нервничаешь?

Фредди кивнула.

— Там будет много народу?

— Не знаю, — честно призналась Этель. — Наверное. Твой отец пользовался большой популярностью. Но в любом случае дядя присмотрит за тобой. Все пройдет нормально, Фредди, я обещаю.

Вероятно, слова матери не особенно убедили девочку.

— Да, обещаешь… Но ведь сама ты не особенно любишь этого дядю Ральфа.

— Я…

Этель растерялась. Неужели это так заметно? Да уж, наверное, если даже Фредди заметила. Обычно она обращала внимание только на то, что непосредственно касалось ее. Может быть, лучше рассказать дочери полуправду, чтобы она не копала глубже?

— Мой разрыв с твоим отцом сказался на отношениях со всей семьей Макартур. Естественно, твой дядя принял сторону брата.

— Это все из-за меня, да? Ведь папа не любил детей? — тихо спросила Фредди.

Сердце Этель сжалось. Ей казалось, она все так хорошо объяснила дочери. И вот, пожалуйста, все стало еще хуже.

— Вовсе нет, — поспешила Этель успокоить девочку, — у меня с твоим отцом начались разлады еще задолго до твоего появления.

Тут очень кстати зазвонил телефон. Это Ральф сообщал из фойе, что поднимается к ним.