У ночи тысяча глаз

— От рака. На самом деле это незаразно, — с горечью продолжала Этель, — но все пришли только на похороны. Жаль, что отец этого не мог видеть. Ведь среди них были рыдающие бывшие жены, сожалеющие об утраченных алиментах.

— А сколько их было?

— Кого? Бывших жен? Вообще три, но только две явились на похороны.

— Ваша мать тоже из бывших?

— Нет, — сухо ответила Этель, решив не распространяться на эту тему.

Отец часто рассказывал Этель, что ее мать он любил больше всех. И это было правдой, хотя звучало несколько сентиментально.

— Артур был на похоронах?

— Да. Он приходил к нам и раньше, когда отец еще болел. Потом Артур предложил помочь в организации похорон.

— Он поступил благородно. — В голосе Ральфа послышался скептицизм.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего особенного. — Он помедлил, потом продолжил: — Послушайте, мы не о том говорим. Признаю, я неправильно оценил ситуацию.

— Ладно, — с готовностью простила его Этель.

В самом деле, глупо сразу же заводить врагов в семье будущего мужа.

— Однако, — продолжал Ральф Макартур, — мне все же кажется, что вам необходимо тщательно подумать, прежде чем совершать такой ответственный шаг. Вам ведь только семнадцать. Вы потеряли отца. Совершенно беззащитны…

— Я в состоянии позаботиться о себе, — возразила Этель.

Но в ее голосе не было твердой уверенности, а пальцы нервно теребили скатерть.

— Правильно, позаботьтесь, — отозвался Ральф и попытался рукой успокоить ее пальцы, — но только не позволяйте это сделать Артуру.

В его голосе послышалось что-то такое, что Этель невольно подняла на него глаза и увидела на строгом лице плохо скрытую озабоченность. Прежней холодной маски как не бывало. Его убежденность почти подействовала на нее, но тут вернулся Артур.

— Уже пожимаете друг другу руки? — спросил он, внимательно посмотрев на них.

Этель покраснела, хотя и не чувствовала за собой никакой вины. Она быстро убрала руку из-под накрывавшей ее руки Ральфа.

— Я просто пытался убедить Этель, что она на пороге самой большой ошибки в своей молодой жизни, — невозмутимо ответил Ральф.

— Выходя замуж за меня? — спросил Артур и весело расхохотался, когда брат утвердительно кивнул головой. — Вот что мне в тебе нравится: всегда можно быть уверенным, что ты правильно оцениваешь будущее. Но на этот раз, Ральф, ты не прав. Этель и я преодолеем дистанцию. Подожди немного…

На свадьбе Этель и Артура Ральф, как и говорил, не присутствовал. А их мать была.

В свои пятьдесят пять Элизабет Макартур оставалась довольно привлекательной женщиной и выглядела гораздо моложе. Она слыла умной, интеллигентной, решительной и, как и младший сын, вполне откровенной в выражении мыслей.

— Ты действительно слишком молода и, совершенно очевидно, слишком хороша для моего сына, — сказала она невестке за чашкой чая.

Этель не очень огорчилась, услышав это, поскольку почувствовала искреннее расположение к этой женщине.

— Второй ваш сын говорил то же самое. Во всяком случае, относительно моего возраста…

— Да, я понимаю Ральфа, он пытался предупредить тебя, — кивнула миссис Макартур.

— А что он вам еще сказал? — серьезно спросила Этель.

— Ничего особенного, сказал, что ты не слишком любезна, — призналась миссис Макартур, но слова ее звучали очень мягко, — но ты должна знать, что в устах Ральфа это почти комплимент. Он страшно не любит женщин, которые из кожи лезут, чтобы понравиться ему. К сожалению, большинство так и поступает.

— От меня он этого никогда не дождется, — поклялась Этель.

Семейная жизнь Этель с самых первых дней мало походила на ту, которая виделась ей в девичьих мечтах. Конечно, ей очень хотелось иметь детей, быть счастливой матерью. Ей казалось, что и Артур хочет того же. Зачем же еще заводить семью! Но она очень ошибалась.

— Ты что? — почти закричал он, когда Этель сообщила, что ждет ребенка.

Этель повторила:

— Я беременна. Уже три месяца.

Она ждала. Ждала, когда же он улыбнется. Когда на лице мужа промелькнет хотя бы тень счастья. Или озабоченности. Но оно выражало только полное отчаяние.

Наконец Артур взял себя в руки.

— Для меня это полная неожиданность. Я надеялся, что мы хоть немного поживем для себя. Мы же договорились…

— Я знаю, — кивнула Этель, — но что-то не получилось, это ведь не специально. Но я не думала, что ты будешь так решительно возражать.

— Дело не в этом, — поморщился Артур и налил себе солидную порцию виски, — просто это нарушает наши планы. Через три месяца мне предстоит большое гастрольное турне. Может, мы смогли бы немного подождать?

— Подождать? — Этель не сразу поняла. — Подождать с началом твоего турне?

— Нет, это невозможно! Турне нельзя отменить, — твердо заявил он, — я просто подумал… ведь если всего три месяца…

Сердце Этель сжалось:

— Ты считаешь, нам нужно избавиться от ребенка? — закончила она его мысль.

Не исключено, что, если бы она послушалась Артура и сделала аборт, их брак можно было бы сохранить. Но ведь она любила этого ребенка, любила как уже существующего, родного человека с того самого момента, когда поняла, что беременна.