У ночи тысяча глаз

— Мать малыша лет восьми-девяти только что притащила его за шкирку к местному участковому. Я тоже при этом присутствовал. Он все еще завывал от порки, которую ему задали дома. Мальчишка признался, что зажег хлопушку, бросил ее в клетку со львами, а сам удрал.

— И что же у нас получается?

— Парадокс какой-то. Продали всего две хлопушки, понимаете, я вам об этом уже говорил. Одну Хьюзу, другую — малышу. Хьюз задумал совершить убийство, а малыш — просто попроказничать. Вышло так, что малыш сделал именно то, что намеревался сделать сам Хьюз. Только малыш его опередил. Хьюз перепилил цепочку от боковой двери, подготовил все загодя. Но его жена так и не пришла, и не ждала его перед клеткой. Зато лев встретил его на полпути домой, вместо того чтобы ждать, когда он туда доберется. Несколько раньше срока, только и всего. Но метод был типично его, хлопушка и все такое прочее. Парадокс, да и только.

— Во всяком случае, к нашему делу это не имеет никакого отношения.

— Разве только то, что лев еще гуляет на воле. И постепенно подбирается все ближе к зоне действия Шона. Тут только что поступило сообщение, что парочка влюбленных, обнимавшихся в машине, насмерть перепугалась, увидев огромную рыжевато-коричневую собаку, — во всяком случае, так им сначала показалось, — которая вынырнула из кустов, а потом снова убежала в укрытие. Место, на которое они указали, находится примерно в пяти милях от северных границ поместья Рида.

— Так придумайте же что-нибудь, а? — пронзительно восклицает Макманус. — Там что, нет полицейских штата? Отгоните льва оттуда, направьте его в другую сторону!

Он с треском бросил трубку, но не успела она лечь на рычаг, как телефон зазвонил снова. И опять дежурный сержант.

— Сколько раз вам говорить, Хогэн? Я занят!

Десять пятьдесят семь. Позвонил Доббс. Еле дыша, заспешил сообщить новость:

— По-моему, мы его нашли, лейтенант. Кто-то видел, как человек, отвечающий его описанию, только что входил в дом на Четырнадцатой Дексер-стрит. Это всего в двух кварталах от того места, где он от нас ушел. Нет, сами мы его не видели, но мы внимательно следили за домом, как сзади, так и спереди.

— Пока я не прибуду на место, ничего не предпринимайте. Затаитесь. Операцией буду руководить сам. Выезжаю немедленно.

Он вскочил, смахнул в сторону все донесения, прочитанные и непрочитанные, схватил шляпу, пиджак и направился к двери. Потом возвратился и посмотрел на часы. Без двух одиннадцать. Захлопнув крышку, сунул их в карман пиджака, который еще не успел надеть. О галстуке вообще не вспомнил.

Не успел он выйти из-за стола, как телефон зазвонил снова. Дежурный сержант, третий раз подряд. Он даже не стал его слушать, бросил в трубку:

— Только не сейчас, Хогэн. Я выхожу.

И быстро вышел, не успевая закрыть за собой дверь. Телефон начал звонить снова, но на этот раз Макманус продолжал свой путь, натягивая на ходу пиджак.

Когда он спешил через вестибюль внизу, все еще натягивая пиджак, дежурный сержант попытался остановить его:

— Лейтенант…

— В другой раз, Хогэн. Вы что, не видите, что я спешу?

— Что же мне делать с этим парнем, лейтенант? — прикрывая рот рукой, кричит ему вслед сержант сценическим шепотом. — Он говорит, что звонил вам весь день, а теперь не дает мне покоя, хочет прорваться к вам…

Невзрачная фигура, терпеливо сидевшая на скамье у задней стены, вопрошающе выпрямляется.

— Это он?..

Макманус на ходу бросил на человека быстрый взгляд, по-прежнему устремляясь к дверям.

— Узнайте, что ему нужно. Направьте его к кому-нибудь другому.

— Он упорно отказывается говорить. Я уже пробовал. И видеть он хочет только вас.

— Тогда вышвырните его, — заключил Макманус, уже оказавшись на улице.

Мгновение спустя кто-то догнал его на ступеньках крыльца, смиренно тронув за рукав.

— Уходите! — закричал Макманус, вырывая руку. — Вы же слышали, что я сказал сержанту, нет? — И продолжал спускаться по ступенькам.

Проситель сконфуженно последовал за ним на расстоянии и снова робко коснулся руки лейтенанта, когда последний еще раз остановился, уже готовый сесть в полицейскую машину, стоявшую у бордюра.

На этот раз Макманус в изнеможении повернулся к нему.

— Убирайтесь отсюда! — в ярости заорал он. — Что вам нужно? Кто вы такой вообще?

— Джеремия Томпкинс, — последовал ошарашивающий ответ. — И я… я все пытаюсь сдаться вам.

Глава 20 Конец ожидания

Труднее всего оказалось выносить именно это ужасное молчание. Они уже не могли добиться от него ни слова. Речь для него осталась в прошлом, как, собственно, и жизнь. Если в нем еще и теплилась какая-то ее искорка, так она настолько глубоко залегла под скопившейся остывшей золой страха, что совершенно не проглядывала наружу. В биологическом смысле он все еще жил. У него билось сердце, он дышал, смотрел, хотя едва ли видел что-нибудь. Однако в духовном смысле он покончил все счеты с бренным миром, и пытаться вернуть его к радостям бытия было бы так же тщетно, как пытаться оживить труп, лежащий на столе у владельца похоронного бюро.