У оружия нет имени. Книга 2

— Маловероятно, — отрицательно качнул головой лейтенант. — Судя по тому, что нам о них известно — репликант выполнил бы работу сам. И куда более эффективно, как ни грустно это признавать. А убить хотели именно тебя, Эйнджи: первый стрелок бил под углом, хотя ему куда проще было подстрелить меня. И оба попадания нам вдогон были произведены в правую часть машины. То есть по пассажирской стороне. К счастью, нам подвернулись откровенные неумехи — судя по почерку, мелкоуголовная шпана с нижних уровней. К сожалению, пока ничего большего о них не известно — с места преступления они скрылись, прихватив и того, которого мы с тобой так лихо затоптали.

Шутку Лорэй не оценила и лейтенант смущённо кашлянул.

— Нет догадок, кто ещё хочет тебя убить? — поинтересовался он.

— Я никогда прежде не бывала на Вулкане, — растерянно сказала Эйджела. — И кто вообще мог знать, что ты куда-то меня повезёшь?

— Кто-то знал, — вздохнул Нэйв. — Эйнджи, подумай: кто ещё может желать тебе смерти? Мы перебираем все варианты, но репликант, к сожалению, не самый очевидный. Моё мнение — у тебя появился враг в Союзе. Не обязательно на Вулкане.

Лейтенант замолчал, сжав её ладонь.

— Но ты не бойся, — он посмотрел в глаза девушке. — Пока я жив — тебя никто не тронет.

Планета Вулкан. Торговое представительство Эдема

Свитари трясло от бешенства и обиды. Она ворвалась в здание торгового представительства, уже не заботясь об осторожности. К чему она теперь? Скоро в городе начнётся форменный ад.

В душе Свитари ад уже царил. Слова Блайза жгли огнём, заставляли кровь кипеть и выжигать сердце.

Лорэй зло усмехнулась рождённому в сознании образу. Сердце… Ей всегда казалось, что этот орган атрофировался у неё ввиду полной ненадобности. Усох и сморщился, потеряв чувствительность. Оказывается, нет. Хватило восторга в наивных глазах неиспорченного… человека? Да, человека, судя по тому, с какой скоростью Блайз впитал всё худшее, что есть в людях.

Ещё вчера он боготворил её. Ловил каждое слово. Любил…

Свитари зло запустила в стену жужжащего рядом селфи-бота, и тот, хрустнув, упал на пол и затих. Девушка несколько раз с силой опустила на него ногу, кроша пластиковый корпус и электронику внутри.

— Сука! Сука! Сука!

Пинком ноги она отправила россыпь обломков в короткий полёт и зло уставилась на испуганно наблюдающую за ней Амели.

— Уйди, — сдерживая клокочущую в душе ярость попросила её Свитари. — Просто уйди…

Повторять не пришлось — девчонку как ветром сдуло.

Не сдерживаясь больше, Свитари дала волю гневу. Схватив стул, она с криком расколотила голопроектор на стене. Не удовлетворившись содеянным, Ри отшвырнула ставший ненужным предмет мебели в крупную декоративную вазу, расколов ту на куски. Потом пришла очередь посуды, оставшейся после их с Блайзом завтрака. Её девушка колотила с особым остервенением.

Финальным штрихом Свитари перевернула стол и, тяжело дыша, упала на диван. Бедро тут же что-то оцарапало. Лорэй грязно выругалась, нащупал керамический осколок и швырнула тот на пол, поцарапав теперь уже ладонь.

Боль отрезвила, а вместе с силами исчерпалась и ярость. Свитари машинально слизнула кровь с ладони и задумалась, как теперь быть.

Тупая вредоносная иллюзия, что Блайз её любит, развеялась, оставив после себя чёткое понимание: надеяться на репликанта нельзя. Он походил на хищника с Тиамат: сколько такого ни приручай, любой неосторожный поступок — и он вспомнит о собственной природе. И совсем уж глупо ждать, что ударенный на всю голову сержант позволит им избежать посещения Эльдорадо. Если раньше она надеялась, что Блайз не даст Чимбику притащить их в пасть к корпоратам, то теперь надежд не осталось.

Свитари давно поняла, что ни один человек не сможет полюбить такую, как она. Но Блайз не был человеком. Он был убийцей, ручным чудовищем, видевшим мир не так, как люди. Видевшим её не так, как люди.

Лорэй вспомнила полный обожания и восхищения взгляд звериных глаз и горько усмехнулась. Иллюзия. Самообман. Она так преуспела в искусстве плетения паутины лжи, что обманула саму себя.

Не было никакой любви. Не было никакого обожания. Просто нестандартный эффект идиллийских феромонов. Убойная биохимия жителей колонии-курорта, причудливое последствие натурализации. Как и эмпатия. Они с сестрой были полукровками: мать-идиллийка, отец — человек, доминионец. В результате появившиеся на свет близнецы не отличались от людей внешне и при этом разделили типичные для идиллийцев свойства: Эйнджеле досталась эмпатия, а Свитари — феромоны.

Ими-то она и воспользовалась в первый же вечер на лайнере. Улыбалась, наблюдая, как мечется по каюте ничего не соображающий репликант, попавший под действие сильнейшего афродизиака. Ликовала, лишив конвоира способности здраво мыслить и думать о чём-то, кроме близости с ней. Позаботилась, чтобы он оценил по достоинству прелести вольной жизни. Наблюдала, как эмоционально неопытный, наивный Блайз открывает для себя мир. И неожиданно привязалась к этому странному существу, не похожему на лживых и лицемерных людей.