У оружия нет имени. Книга 2

Когда на сцену вывели следующую девушку, Чимбик уже без подсказки терминала определил наложницу. Приученный читать язык тела, репликант начал улавливать сходство между разными группами рабов, отмечать закономерности в их поведении. Раньше, на Новом Плимуте и во время перелёта, он замечал отличия Лорэй от прочих людей. Девушки выделялись красотой тренированных тел, грацией движений и чем-то необъяснимо-пленительным в поведении. Тут же они легко сумели бы смешаться с толпой, потому что почти все увиденные сержантом рабы обладали перечисленными качествами.

Как репликанты, прошедшие один курс подготовки — только разных моделей. Такое же бесправное имущество.

Сержант уже не сомневался, что Лорэй проходили подготовку на этой планете или в схожем месте. Он вспоминал сказанные сёстрами слова, небрежно брошенные фразы, и всё больше убеждался в собственной правоте. Их широкие познания о рабах, агрессия и неприятие репликантов, фактически вернувших их в этот статус, — всё укладывалось в его теорию.

Сержант невольно вспомнил, как Эйнджела раз за разом сравнивала его, Чимбика, с рабом. На миг ему захотелось узнать, было ли это поводом склонить его к дезертирству ради собственного спасения или Лорэй искренне сочувствовала ему, видя некое родство?

Вряд ли он когда-то получит правдивый ответ.

Блайз, обычно с удовольствием таращившийся на красоток, взирал на очередную наложницу с мрачным видом.

— Ты тоже заметил сходство? — прервал он молчание.

Чимбик коротко кивнул и задал неожиданный даже для себя вопрос:

— Интересно, а сколько стоим мы?

Брат не ответил и мрачно уставился на сцену.

— А сейчас, дамы и господа! — объявил конферансье, — Для любителей острых ощущений — наш следующий лот! Порождения джунглей Тиамат!

Голографические декорации превратили сцену в дикую сельву мира смерти, а по периметру из пазов в полу поднялось прочное сетчатое ограждение. На сцену выкатилась самоходная платформа с клеткой, в которой злобно орал серо-зелёный зверь, напоминающий земного тапира, отрастившего рог на лбу, два длинных бивня и ярко-красный гребень. Репликанты без подсказки узнали тиаматского лесного рогача — на редкость агрессивное травоядное, без раздумий атакующее любого, воспринятого как угрозу. Причём размеры и намерения жертвы рогача не волновали: он с одинаковой яростью кидался и на человека, и на вершину пищевой цепочки Тиамат — «хозяина леса».

Появление рогача потенциальные покупатели встретили с интересом: на мониторе одна за другой загорались отметки желающих участвовать в торге.

С другой стороны сцены стражники, одетые в комплекты для подавления беспорядков, вывели закованного в кандалы невысокого, жилистого крепыша, всё снаряжение которого составляли лишь короткие бриджи. Столь скудное одеяние позволяло потенциальным покупателям рассмотреть крепкое, тренированное тело человека.

Над терминалом в ложе репликантов возникли два объёмных голографических изображения — стилизованные фигурки человека и рогача. Ниже предлагалось сделать ставки на победителя — ушлые эдемцы и тут ухитрялись получать выгоду.

— Они оба — порождения мира смерти! — конферансье выдержал драматическую паузу и продолжил:

— Оба дики, необузданы и свирепы! Оба живут, чтобы сражаться! И сейчас они сойдутся в бою за право стать собственностью кого-то из вас!

Конферансье раскланялся и торопливо покинул сцену. Стражники, дождавшись его ухода, расковали крепыша и отошли, держа строй и прикрываясь щитами. Репликанты, привыкшие читать язык тела, с интересом отметили, что действия стражи лишены наигранности. Они действительно опасались этого коротышку.

Стражники пятились до тех пор, пока из пола не поднялись решётки, превращая сцену в арену для боя. Лишь тогда они немного расслабились, но всё равно продолжали зорко следить за рабом. Коротышка тем временем массировал натёртые кандалами запястья, хмуро оглядываясь исподлобья. К решётке подошёл охранник и кинул ему копьё с широким листообразным наконечником и крестообразной перекладиной под ним. Коротышка продемонстрировал эдемцу средний палец, неторопливо подобрал оружие и повернулся к клетке с рогачом.

Это послужило сигналом к началу поединка. Передняя стенка клетки упала, и рогач прыжком выскочил наружу. Издав злобный рёв, зверь зафыркал, оглядываясь по сторонам и, удостоверившись в отсутствии других врагов, кинулся на человека.

Коротышка и его копьё показались маленькими и жалкими на фоне несущихся на них четырёх центнеров злобы. Казалось, что рогач даже не заметит, как стопчет противника. Но коротышка считал иначе.

Когда уже казалось, что рогач вот-вот насадит человека на бивни, тот плавным, даже несколько ленивым движением скользнул в сторону. Сверкнуло копьё, и амфитеатр огласился воплем, в котором в равных пропорциях смешались ярость и боль. Рогач, споткнувшись, перекувырнулся через голову. Вскочив, он вновь атаковал, не переставая орать и орошая сцену кровью из глубокой раны на передней лапе.