У палача за пазухой

И я задумалась, даже не зная, какими словами все охарактеризовать. Ведь это какой-то настоящий бред. Я вообще пленница, которая внезапно начала испытывать симпатию к своему палачу. Это ведь не назовешь любовью, верно? Может это и есть тот самый стокгольмский синдром? Или что-то хуже этого, что-то более нездоровое. Потому что мне нравилось, как Глеб подавлял. А ещё было острое желание власти – над ним.

– У нас всё не как у обычных людей.

– Знаешь, глубоко в душе Глеб очень хороший. Просто жизнь у него сложная, потрепала изрядно. Но он умеет любить так, как никто другой.

– Верю.

И вдруг она меня попросила:

– Не обижай его, пожалуйста. Хорошо?

Я даже опешила. Потому что всё это время… Черт! Это я вообще-то жертва, это меня он запирал в комнате и брал насильно, это меня можно было бы пожалеть. Но мир точно сошёл с ума. Потому что эта девушка смотрела на меня и искренне просила не обижать её Барса. Это даже пугало. Тем, что я ощущала, как вхожу в резонанс с этим коллективным сумасшествием.

– Я постараюсь, – ответила ей, не желая продолжать этот странный разговор. – Скажи ему, что я жду его в комнате.

Поднявшись, я ушла наверх. Барс заявился только спустя какое-то время. К этому моменту я успела остыть. Только всего лишь перестало трясти от вожделения. Но Барсу будто ничего уже не нужно. Он был сыт во всех смыслах. Присел на кровать и завалился на спину. Только спросил:

– Что Ольга говорила?

– Не поверишь – что ты хороший.

Это вызвало в нём усмешку.

– Она знает меня с другой стороны.

– Это видно.

Глядя на него, я вдруг для себя решила, что не собираюсь больше чего-то ждать. Поэтому подошла и залезла на него сверху, усаживаясь на пах.

– Воу, детка, полегче, – произнёс, пытаясь сесть. – Ты точно спятила…

Но я толкнула его обратно спиной на кровать и наклонилась над ним.

– Это ты во всём виноват, – ответила, прежде чем поцеловать.

Поначалу он опешил, это чувствовалось, когда смотрел на меня в упор, позволяя проводить губами по его. А потом ответил, раскрывая их и пропуская мой язык в свой рот. Его ладони обхватили бёдра и сжали, вминая в его пах.

– Твою мать, – тихо выругался он, после чего подхватил меня и уложил спиной на кровать.

– Нет-нет-нет, – возмутилась в его рот. – Я хочу быть сверху.

– Что?! – напряженно выдохнул Барс, уставившись хмурым взглядом, пока возился с джинами.

– Переверни меня обратно, – потребовала, обхватывая ладонями его лицо. – Хочу быть сверху.

– Здесь я устанавливаю правила, – недовольно произнёс он, почти рыкнул, резко врезаясь в моё лоно.

Он будто хотел этим сделать мне больно. Но я была такой влажной, что его плоть вошла без проблем, до упора. И для меня это был так долгожданно и сладко, что я застонала, врезаясь ногтями в его плечи.

– Ещё, – попросила мужчину.

Глеб снова ударил бёдрами и почему-то задрожал, глядя на меня с каким-то обозленным вожделением.

– Сука, – выпалил он, и это не казалось каким-то оскорблением, скорее признанием или возгласом поражения.

Но когда попыталась обнять его крепче, он убрал мои руки, завёл за голову и сцепил запястья своей широкой ладонью, до боли и синяков. И начал двигаться в размеренном ритме, который вскружил голову. Он словно раскачивал меня на волнах чистейшего удовольствия. Я выгнулась, облизывая пересохшие губы, в которые сразу впился своим горячим ртом.

– Сильнее, – попросила его.

И он выполнил просьбу, начиная вколачивать в меня свою плоть всё сильнее и сильнее. Страсть Глеба была чем-то невероятным. Эта мужская первобытная мощь покорила меня окончательно. Он смотрел так, будто ненавидел и хотел до одури одновременно. И эта смесь будоражила. В какой-то момент я опять потеряла ощущение реальности и пространства. Я слушала его дыхание, сходящее на хрипы. Распахивала колени как можно шире и подавалась бёдрами ему навстречу.

– Ну же, девочка, давай, – надрывно прошептал он. – Я уже на грани.

– Нет, – ответила ему. – Хочу ещё… всего тебя.

Он споткнулся с ритма, а когда снова ударил бёдрами, резко задрожал, шумно втягивая воздух сквозь сжатые зубы. И меня унесло вслед за ним, впервые вот так. Это было потрясением и, похоже, для нас обоих. Барс выпрямился, сел на пятки и уставился на меня, пока пытался отдышаться.

– Как ты быстро забыла про мужа, – сделал он язвительное замечание.

– Как и ты о своей любимой. А вообще – ты для этого сильно постарался.

Он оглядел меня ещё раз, встал и молча вышел. А когда вернулся, бросил на кровать уже моё чёрное платье со свадебными туфлями и сказал:

– Собирайся.

* * *