У Персидской границы

– Вера, что случилось? – крикнул издали поп.

Но соседка никого, кроме сына не видела. Она подбежала к своему взрослому сыну Данилу, который с ружьём в руках и обоймой патрон вокруг пояса садился на коня, и завыла.

– Мама, успокойся, не впервой мне, – пытался успокоить её взрослый сын.

Но она никак не могла успокоиться и продолжала выть.

– Данил, кричи отцу, чтоб скотину бросал. Убьють. Да и сам голову не подставляй. Бог с ней, со скотиной, – просила она сына.

Поп подбежал к забору и крикнул:

– Данил, что случилось?

– Татары прорвали границу и угоняют наш скот, – ответил Данил.

Олеся подошла к попу и встала рядом с ним.

Данил натянул поводья, но, увидев Олесю, неожиданно опустил их. Его сердце оборвалось.

– Мама, ты знаешь женщину, которая стоит рядом с дядей Яковом? – спросил Данил у своей матери, не отрывая взгляд от Олеси.

– Не знаю, – ответила мать, вытирая слёзы.

– Узнай, – тихо произнёс Данил, затем хлестнул коня и поскакал в сторону гор через свой сад.

Поп побежал в сад к вышке и, несмотря на свой преклонный возраст, быстро по ступенькам залез на неё. Олеся последовала за ним. Как только она залезла на вышку, то сразу же увидела жуткую картину. По полю, со стороны гор, с криком и визгом к скоту скакали вооружённые разбойники с чалмами на головах и стреляли в пастухов, угоняющих скот в сторону села.

Это была банда хорошо вооружённых разбойников, состоявшая в основном из турков, курдов и татар. Они промышляли кражей скота в приграничных сёлах. Село Привольное привлекало их особенно, так как в нём у каждого хозяина был полон двор птицы и скота.

Олеся видела, как из села в сторону гор скакали вооружённые всадники навстречу разбойникам и впереди всех – Данил.

– Господи, сохрани и помилуй! – взмолился поп, простирая свои дрожащие руки к небу.

– Сохрани и помилуй! – вырвалось и у Олеси.

– Ты глянь, чё внучок мой делаеть. Я же говорил ему, чтобы не угонял табун далеко, нападуть разбойники – не угонить табун, – вслед за молитвой запричитал поп.

– Где ваш табун? – вглядываясь вдаль, спросила Олеся.

– А вон скачеть чуть правее нас, – ответил поп.

– Дядя Яков, группа разбойников скачет прямо на него.

– Я вижу. Вон что внучок мой натворил! Не дай Бог убьють, а мне перед Господом ответ держать.

Расстояние между разбойниками и табуном коней попа быстро сокращалось.

– Бросай коней, внучок, – кричал отчаявшийся поп.

Но слова его бесследно тонули в топоте скота и оглушающих оружейных выстрелов.

– Но, быстрее, быстрей! – размахивая кнутом, кричал внучок.

Пыль столбом вилась над табуном, и внучка невозможно было рассмотреть.

Одно только отчётливо видела Олеся: разбойники вот-вот захватят табун коней попа.

Кто-то из сельчан коров и овец попа гнал к реке. В западной части села, близко подходящей к лесу, разбойники захватили стадо коров и несколько коней и погнали их в лес. Испуганные коровы мычали, разбегались в стороны, пытались бежать назад, за что подвергались жестоким ударам палками и кнутами со стороны разбойников.

Сельчане быстро слились в отряды и поскакали навстречу разбойникам, стреляя в воздух.

У них был приказ старосты села, Семёна Звездилина, отгонять разбойников от села, но не убивать их, так как убийство считал самым тяжким человеческим грехом, а ещё и потому что бандиты были очень злы и мстительны. За одного своего убитого они готовы были месяцами прятаться в лесу, чтобы кровью отомстить за кровь.

– Давай, быстрее, быстрей, – кричал испуганный внучок, подгоняя табун. Его кнут беспрерывно хлестал скачущих впереди него лошадей.

Мимо пастушка со свистом пролетела пуля. Другая пуля пролетела над самой головой, и пастушок почувствовал дыхание смерти. Она обожгла его голову, сбив шапку с головы. От страха у него затряслись руки и зашевелились волос на голове. Ему было четырнадцать лет, и он не хотел умирать. Он только хотел помочь своему деду пасти скот вместо заболевшего пастуха.

– Мама…а! – в ужасе крикнул пастушок, увидев разбойника недалеко от себя.

За спиной у пастушка висело ружьё. Но стрелять из него он имел право только в волков, если они нападут на табун. В людей он никогда не стрелял и считал это большим человеческим грехом.

«Не убий! Не убий!» – звучали в голове внучка слова из Библии.

Он был глубоко верующим человеком, свято чтил и исполнял все заповеди Господни.

Пуля вновь просвистела над его головой, за ней вторая и третья.

«Изверги! Что они делають со мной? Отстаньте, сволочи!»

Он пригнулся к гриве коня, разлетающейся в разные стороны. Пуля со свистом пролетела над спиной. Матвей приподнял голову и посмотрел вокруг. Его табун был самым последним. Сельчане уже подгоняли свой скот к реке. Теперь Матвей сильно сожалел, что отогнал табун под самые горы в поисках сочной травы.

«Господи! Что же мне делать? Они доводять меня до греха. Отведи их, Господи. Отведи…и», – вырвался стон из его груди.

С надеждой он взглянул на небо, но ничего, кроме знойного солнца там не увидел.

– Отец Небесный! Помоги мне! Помоги! Отец! – кричал Матвей.

Его конь испугано заржал от свиста пули пролетевшей мимо уха.