У Пяти углов

— Погодите, зачем так? Будить столько людей. Никуда вещи не денутся. Завтра Саша нам всех покажет. Будем иметь удовольствие познакомиться. Отдадут. А чего не хватит — возместят. Наверное, и вы со своей стороны — чтобы обойтись без шума. Верно?

Мужик мрачно кивнул.

— Вот и отлично. А то чего такую панику среди ночи. Завтра.

Сашка, похоже, предпочел бы сейчас: чтобы не остаться сразу наедине с отцом. Но никто Сашку не спрашивал.

Мужик снова кивнул. Сказал как бы через силу:

— Хорошо, что вы так: сами пришли.

— А как же! — подхватил Братька Михно. — Люди всегда договорятся. Ну побаловали ребята, с кем не бывает?

— С честными людьми не бывает! И мужик захлопнул дверь.

Братька Михно сразу заговорил иначе — куда девалась елейная скороговорочка!

— Чего ты высунулся? Парня засекли? Засекли! И точка. А с мужиком ваньку валять: «Извините, ошиблись!» Куда б он делся? Завтра б вытрясли! И был бы здесь! — Братька Михно очень наглядно сжал пальцы. — А этот честняк — он же сам рад сынка за ручку и в колонию. И остальных тоже — Грабаря этого. Нравится мне он, еще не знаком, а уже нравится: Грабарь! А этот мужик, этот честняк, он завтра рад заложить и Грабаря тоже. А был бы здесь!

Феде стало обидно, что Братька Михно кричит на Ставку — будто так и надо. Да кто он такой? Счавка ответил спокойно:

— Зачем он мне нужен — здесь? И Сашка этот сопливый, и Грабарь. Надо, чтобы вернули. И возместили.

— Тебе не нужен, а мне — вот так!

Они спустились вниз, вышли во двор. В темноте поблескивали боками машины, ночующие здесь. Много, целое стадо. И без всяких гаражей. Когда шел сюда по пеленгу, Федя их и не заметил. Славка, видать, тоже. Теперь сказал:

— Интересно, эти, здешние, они тоже раздевают?

— Кошка и та под себя не гадит, — мудро ответил Братька Михно.

Федя шел и тихо торжествовал. Все вышло точно по его плану! А ведь не верили сначала! И Саавка не верил, и этот Братька Михно. Техника — великая вещь, только мало кто в ней понимает по-настоящему.

— Чего ж мы технаря нашего не поздравили?! Если б не он, мы бы сейчас в глубокой жопе! Я тоже каюсь и признаюсь: недооценил. А он же у нас гений по части всякого радио!

Братька Михно — тоже ничего мужик. После таких слов он показался Феде симпатичным. И Федя заспешил выдать новые идеи, чтобы еще раз услышать одобрение:

— Можно еще не то сделать! Камеры поставить ночного видения. Они зашли и смылись — а фотографии их вот где. У нас! Элементом!

— Ты его слушай, Стась, это для тебя — ночные камеры! Запусти парня с девкой, свет выруби — и снимай ночной камерой! Во такие будут кадры! — Братька Михно хлопнул Федю по спине. — У парня не голова, а атомный реактор!

Федя был счастлив. Хотелось доказать всем! Сейчас же! Стелла не верила в операцию «Радио-Холмс», потому и название придумала — вообще-то хорошее, но с иронией. Что скажет теперь?! А когда получит в подарок не ширпотреб магазинный, а картину настоящую?! Тогда вообще не останется слов!

Федя вспомнил, как Братька Михно приглашал Стеллу раздеваться ради искусства, — может, и шутил, но не совсем. И сейчас, когда про девку с парнем в темноте— не Стеллу ли подразумевал?! Но после такого подарка Стелла ни с кем не будет в темноте кроме Феди!

Как раз самое удобное время зайти за подарком. Дома-то картину не продержишь до дня рождения, а у Славки — самое то. Ключ с собой от отцовской квартиры — зайти и взять!

— Славка, подожди у себя в ателье десять минут. Тут одно дело. Я — моментом.

И Федя свернул в отцовскую парадную.

Чуть не середина ночи, а лестница освещена — хоть снимай без вспышки. Федя предпочел бы полумрак. Сейчас-то пусто, а вдруг на обратном пути, когда с картиной, вдруг навстречу какой-нибудь чудак. со свидания? Ни к чему. Хотя дело чистое — но ни к чему.

Аккуратно вошел ключ в замок, бесшумно открылась дверь. В квартире-то темно. Но старый паркет скрипит в прихожей — от этого никуда. Не залаяла бы Рыжа — не разберет спросонья, что свой.

Нет, ничего, промолчала — сообразила. Дальше в коридоре полы дощатые — там шаги не слышны. Если аккуратно ставить ногу.

Вот и дверь старого гомеопата. Полоска бумаги. Нагреть бы в кухне чайник и отклеивать паром. Но слишком долго. Авось — и так. Осторожно отделить ключом. Так… так… Эх, надорвалась. Да, плевать!

Федя вошел в комнату, закрыл за собой дверь. Здесь бы немного света — а то в темноте начнешь доставать из завала — как все посыпется и загремит! Слева около двери выключатель, но света не зажжешь: если кто не спит в квартирах напротив, для них вся комната сразу сделается как сцена в театре — занавесок-то нет на окнах.

Картина эта — не Левитина, не Левитана, но похожая фамилия — стоит справа от дивана. Федя осторожно нащупывал ногой дорогу, как по болоту, где легко увязнуть в трясине. Вот он, штабель картин. Картину нужную опознать легко: она одна овальная. Портрет. Женщина в шляпе с перьями… Эх, оставил бы старик законное наследство перед тем как впасть в маразм, не пришлось бы тыкаться в темноте!