У Пяти углов

При входе доска Почета всего управления. Николай Акимыч хотя понимает, что мелочно это, не может не досадовать, что не поместили его на общеуправленческую доску. Двое всего на ней водителей троллейбуса, и показатели у них не лучше, чем у Николая Акимыча, а может, и похуже. Ладно, все равно о них если и писали. то только в своей многотиражке, а о Николае Дкимыче в настоящей газете — это поважнее, чем доска Почета… Само собой, Николай Акимыч никогда не позволил себе ни малейшего намека, что вот хотел бы видеть здесь свой портрет, — но заставить себя совсем не досадовать не мог.

По случаю довольно-таки раннего времени в приемной было пусто. Отсутствовал, правда, и сам начальник, но заместитель на месте. Секретарша Анна Генриховна знала Николая Акимыча, потому что сама за этим столом почти столько же лет, сколько Николай Акимыч за баранкой. У кого другого она, наверное, стала бы допытываться, зачем и по какому вопросу, ко у Николая Акимыча спросила только по-домашнему:

— К Пантелеймону Ивановичу зайдете? Он ничего — берет на себя.

Пантелеймон Иванович в этом кабинете недавно. Хорошо, конечно, что он берет на себя, но зато он не знает Николая Акимыча — ну разве что слышал немного. Но с другой стороны, как новый человек, способен легче принять новую идею. Не уходить же, раз пришел.

— Зайду. Скажите ему.

Николай Акимыч надеялся, что Анна Генриховна предуведомит нового своего начальника, кто такой Варламов, чтобы не пришлось самому объяснять про себя, какой он известный и заслуженный, потому и попросил: «Скажите ему». Но Анна Генриховна не поняла намека: А у него никого. Прямо и заходите, Николай Акимыч.

Никого. Тоже плохо, что никого. Если был бы от нового зама толк, люди бы шли.

Николай Акимыч до сих пор видел нового зама только издали, и тот показался несолидно молодым. Войдя сейчас в кабинет и разглядев вблизи, Николай Акимыч понял, что зам не молод, а моложав — наверное, благодаря той же новомодной физкультуре, — дрябловатая кожа и отпечаток усталости на лице выдают возраст. Зам что-то писал. Он поднял голову, улыбнулся, пожалуй, чересчур радушно — будто не уверен еще до конца в своем праве на это кресло и потому демонстрирует демократизм, — встал навстречу.

— Здравствуйте. Вы ко мне? Садитесь-садитесь! Вы простите, я еще не очень знаком с кадрами.

Да, должна была Анна Генриховна войти первой и представить Николая Акимыча. Распустилась и обленилась при новом заме, почуяла, что не умеет он потребовать.

Николай Акимыч назвался и вдруг подумал, что директор парка уже мог успеть поднять в управлении шум про кляузу, полученную на знаменитого Варламова, — и сейчас, услышав фамилию посетителя, новый зам улыбнется с презрительным сожалением, подумает, что Варламов прибежал оправдываться. Но ничего такого не выразилось на усталом моложавом лице.

— А-а, очень рад познакомиться. Слышал, конечно, про вас, слышал. Такие, как вы, — наша опора. Буду рад, если чем-нибудь смогу. Просьба у вас какая-нибудь или предложение?

Ничего не знает про кляузу. Хватило ума у директора, не потащил вздорную бумажку наверх в управление.

Странное дело: знает себе цену Николай Акимыч, давно знает, и казалось бы, мог бы спокойно относиться к-комплиментам в свой адрес. Но нет* вот услышал — и будто маслом намазали. А посмотрел бы новый зам равнодушно и отчужденно — мол, не знаю никакого Варламова — и настроение бы испортилось. Здоровый толстый мужик, и в годах уже, — а чувствителен как мимоза. Хорошо, что никто не догадывается. Разве что Ася догадывалась…

— Чего мне просить — все у меня в порядке. А предложение имею.

Объясняя наконец вслух свою идею о троллейбусных экскурсиях, Николай Акимыч еще сильнее, чем раньше, почувствовал ее уязвимость. И готов был услышать возражения. Готов был, пожалуй, без особых споров с возражениями согласиться. А потому сначала даже больше удивился, чем обрадовался, когда новый зам Пантелеймон Иванович подхватил с самым искренним энтузиазмом:

— Прекрасно! Очень интересно! А чего, в самом деле, у автобусников монополия на экскурсии? Правда, есть у нас старинный трамвайчик для экскурсантов, — может, видели? Но все равно очень ново. А машины какие вы предлагаете пустить? Старые отреставрировать, как старый трамвай?

Об этом Николай Акимыч и не успел подумать.

— Вряд ли наберется старых машин. Ведь нужно хоть десяток для начала. И обзор из старых плохой — окна маленькие. Нет, машины пусть новые.

— Да, пусть новые. Оформим их — чтобы броско, чтобы издали!.. Да, очень интересно. Ну что ж, Николай Акимыч, сами понимаете, завтра мы еще такой троллейбус не выпустим на линию, надо этот вопрос подработать, но я — за! Сейчас все равно не туристский сезон, а к весне бы утвердить маршруты, подготовить машины, пригласить экскурсоводов… Вот те раз!

— А зачем экскурсоводов? Я, например, сам расскажу. И еще найдутся водители, знающие город. Подготовим. Я помогу.