У Пяти углов

Все были дома — и Ксана, и Николай Акимыч. Из комнаты отца в прихожую натек неизбежный ацетоновый запах — значит, опять моделирует. Надо ему все-таки сказать, чтобы лучше проветривал: действительно Ксане вредно при ее бронхите!

Филипп оставил покупки в прихожей — пускай Ксана разбирается — и зашел к себе переодеться, обороняясь от Рыжи, чтобы не слишком облапала приличный костюм, в котором ходил в Союз. Вошла Ксана. Сумок в прихожей она, кажется, не заметила.

— А, уже явился! А я так взмокла в кухне, что хоть тоже переодевайся. Да что толку, когда все равно уже остыла и продуло всю.

Филипп промолчал. Надо лечиться, а не жаловаться. Что толку жаловаться? Когда бежала кормить пьяного Ваню Корелли — не жаловалась!

— Когда весь организм подорван, чего теперь. Поздно. Когда выходишь на сцену через не могу — когда нибудь скажется! «У воды танцевала». Чтобы у воды танцевать, знаешь, сколько надо выкладываться?

С чего она сейчас?! Ну сказал Филипп когда-то по неосторожности, но сколько же можно об этом?! Филипп молча переодевался.

— А ты «Культуру» не видел сегодняшнюю? Почитай-ка! Тут статья про Гедду! — Голос Ксаны неожиданно стал торжествующим. — Помнишь, ты говорил, что Гедда не пел драматические партии? И так уверенно, что я даже усомнилась в себе: или я такая дура беспамятная? А он пел! Почитай-почитай! И Хозе, и Германа. Почитай! Вот, и никогда со мной не спорь!

Боже, что она вспомнила. Кажется, он действительно это говорил. Но чуть ли не год назад. Давно забыл. А Ксана, выходит, все время помнила. И ждала. И наконец дождалась, доказала свою правоту!

Когда полчаса назад в дверях магазина ему сказали в спину: «Понаехали в Ленинград — скобарье!» — Филипп не был так взбешен. Она права! Год ждала, не забывала — и все-таки последнее слово за ней!

Он сказал — нарочито спокойно:

— Позволь дать тебе совет. Если ты в чем-нибудь оказываешься права, никогда об этом не напоминай, никогда не говори: «А что я говорила!» Свою правоту нужно скрывать, напоминать о ней — дурной тон.

Она подхватила с азартом, почти радостно, точно ей давно хотелось выложить все:

— Если говорить о тоне, хорошем и дурном, таком и таком, я могу написать целые тома — от и до! Я училась тону у самой Ольги Леонардовны, а уж она была бы первой в любом высшем свете. Так что давай не будем о тоне, в хорошем тоне ты, мой миленький, понимаешь еще меньше, чем в балете! «У воды танцевала…» Давай не будем о тоне. И всегда ты цепляешься к каким-то мелочам, не говоришь о главном. Он, видите ли, оскорбился, что я сказала, что права! Да я, если хочешь знать, всегда сомневаюсь, потому и спросила когда-то про Гедду. Вот уж чего во мне нет! Можно сказать, попал пальцем в небо! Хотя я и права, конечно, почему же не сказать? Только я не о том. Вот уж что меня не трогает: права я или не права. Просто надо говорить о главном. А уж если говорить о тоне, хотя как понимать, что такое хороший тон?

Вопрос был безусловно риторический, но Филипп попытался вставить фразу:

— Хороший тон в конце концов — это умение не причинять неприятностей окружающим. Или хотя бы минимум неприятностей.

— Вот именно! А ты думаешь, ты ведешь себя всегда тактично? Ты не замечаешь рядом с собой другого человека, будто рядом пешка. Хотя мне все равно, я выше обид, я сама знаю себе цену. И многие уважаемые люди мне говорили хорошие слова. Замечали и говорили. До которых тебе расти и расти, и по части хорошего тона тоже. Все говорили, кроме тебя! Мне, может, и не надо, я выше этого. И твои друзья — думаешь, они всегда тактичные? А твоя Лиза? Я, конечно, ее уважаю за многое, но тоже она не всегда тактична, между прочим. Когда пришли тогда с твоим Федей. У нас был торжественный день. Ну может, не такой уж торжественный, но все-таки. И надо было встать и сказать: «Выпьем за нас!» А ты не встал и не сказал. Какие-то шуточки. Я тоже ценю шуточки, но не всегда. Мне не надо было этого тоста! — выкрикнула она, уже плача. — Не надо было этого тоста, но уж если говорить о тактичности!.. И твоя Лиза — она же знала, зачем пришла. Где же ее тактичность, хотя, может, у нее ичпрекрасные качества! Только чего ж ты с ней не ужился при ее прекрасных качествах?!.

В первую минуту Филипп не понял, о чем Ксана. А потом понял, вспомнил.