У Пяти углов

В комнате стараниями Антонины Антоновны поддерживается тот самый уют, который принято называть мещанским: кружевные накидки, нарисованная на клеенке идиллия с лебедями, слоники на комоде. И только выделенный для себя Родионом Ивановичем угол резко отличается от остальной комнаты: книжные полки, шахматный столик, скрипка на стене — все самодельное, включая скрипку: до шахматного периода своей жизни Груздь мечтал сделаться скрипичным мастером — для краснодеревца это занятие родственное.

Вольт присел к шахматному столику — подальше от накидок и слоников; Антонина Антоновна тяжело уселась на старинный стул с сохранившимся соломенным плетением — Вольт посмотрел на нее с опаской: казалось, соломенная плетенка не выдержит.

— А нам Валерик письмо приславши. Валерик — взрослый сын, дослуживает в армии.

— Пишет, домой не поеду, у них всем взводом решено в Тюмень. Там и заработки на нефти, и с жильем обнадеживают.

— Ну правильно: куда ж ему в эту комнату возвращаться? Взрослый уже, жениться захочет. Да и без женитьбы тяжело здесь втроем. Да и хорошо, когда молодые живут самостоятельно: быстрее взрослеют.

— Хорошо-то хорошо. А хотелось, чтобы Валерик поближе. Так и не увидишься, если он в этой Тюмении. А квартиру… Мой давно говорил: «Сделаем Валерику кооператив». Ну правда, он тогда зарабатывал не как сейчас.

Этого Вольт и боялся: чтобы Родиону Ивановичу не пришлось работать на Валерика. Тогда конец эксперименту, а ведь началось так хорошо сверх всяких ожиданий! Да и вообще Вольт считает, что неправильно жертвовать своими интересами ради детей. Пусть дети добиваются всего сами! Даже и безнравственно: закапывать собственные таланты.

— Лучше сам пусть заработает. В той же Тюмени. Больше себя уважать будет, это я вам говорю как психолог.

— Сколько ж там работать? И морозы! Жалко. Родное ж дитя. У вас-то нет своего.

У Нади не может быть детей: однажды она неудачно сорвалась сверху у себя в цирке. Время от времени Вольт думал, как бы здорово он воспитал сына: физкультура, закалка воли, тренировка памяти — все то, чего в самом Вольте никто в детстве не воспитывал, так что пришлось потом наверстывать самому. Да, его сын был бы идеально снаряжен для достижения своего максимума. Ну а начать с того, что Надя, конечно, рожала бы под водой. Способ, известный еще древним египтянам: дети, рожденные под водой, более развиты физически, у них заметно лучше память и остальные способности, к тому же у них при нырянии происходит рефлекторная задержка дыхания, как у всех китовых, а потому в море они чувствуют себя настоящими дельфинами! Египетские жрецы — образованная каста, хранители мудрости — появлялись на свет только таким способом. Почему же теперь так рождаются редкие счастливцы?! Непонятно! Ведь главный долг родителей — наделить своих детей максимальными способностями!.. Да, иногда Вольт очень ясно себе представляет неродившегося сына — но быстро отвлекается за многочисленными делами.

«Нет своего» — другой бы смутился, почувствовал свою неполноценность, но не Вольт:

— Чего ж жалеть, Антонина Антоновна. Надо правильно воспитывать, вот и все. И в первую очередь — самостоятельность. Без самостоятельности не будет воли, без воли — человека, личности!

Антонина Антоновна не решалась больше возразить: она слегка робела перед Вольтом; но чувствовалось, что внутренне она не согласна.

Тут кстати хлопнула входная дверь и застучали быстрые, почти женские шаги по коридору.

— А я знаю! А я знаю! Не скроетесь: ваш ЗИС вас всегда выдаст! Здравствуйте, Вольт Платоныч!

По какой-то странной стыдливости Вольт только немногим друзьям открывает имя Стефы; для остальных тот остается безымянным ЗИСом.

— Здравствуйте-здравствуйте! Поздравляю, мне уже Антонина Антоновна похвасталась!

Антонина Антоновна тихо улыбалась, глядя на мужа. Все-таки понимает она, что это значит для ее Родиона Ивановича. Хоть и вздыхает о непостроенном кооперативе, но понимает.

А тот простодушно торжествовал:

— Как я вчера! Вы бы видели, Вольт Платоныч! Меня же знают мало. Я как набрал сходу четыре из четырех, пошел шепот: «Кандидат, переехал из Петрозаводска!» Им же не поверить, что свой новичок появился — в мои-то годы. А что скажут, когда в будущем году в настоящем финале появлюсь, не в блице?!. Клязь-мина из «Спартака» наколол четко. Такой молодой нахал, вы бы видели! Подловил его на челябинском варианте — сейчас его все играют вслед за Свешниковым, ну и он тоже: молодой да модный! — Вольт сумел-таки внушить Родиону Ивановичу презрение к моде. — Полез в челябинский вариант, а сам не знает, помните, той катастрофы с Дорфманом?

В своем увлечении Груздь почти всегда забывает, что Вольт — не тренер его, а психолог; что учит не дебютным вариантам, а приемам обращения с памятью, вниманием. Значит, приемы эти еще и важней дебютных вариантов.

— Я был уверен, Родион Иванович! С вашим характером!

Не был Вольт уверен — но с тем большей пылкостью нужно было теперь подтверждать неизменную уверенность в успехах Родиона Ивановича!