У подножия Саян

— Мама все знает. Я еще тогда письмо написала...

...Двухкомнатный домик стоял на берегу Улуг-Хема. Небольшая зеленая ограда, клумбы с цветами.

Открыв калитку, Эрес увидел на огороде пожилую женщину, поливающую овощи.

— Мама, — шепнула Долаана.

Старуха, увидев дочь с незнакомым человеком, поставила на землю лейку, вытерла руки о фартук и пошла навстречу.

После объятий и поцелуев Долаана сказала, не отпуская материнской руки:

— Это наш бригадир. — Запнулась и смущенно добавила: — Тот самый, Эрес, я тебе писала.

Женщина кивнула. С ног до головы оглядела Эреса, удовлетворенно отметила про себя густую шевелюру, хороший рост.

— Я вам рада. Пойдемте, пойдемте, дети, в дом.

— Ну, как Коля? — спрашивала на ходу раскрасневшаяся Долаана.

— Да как? Жалуется, что редко приезжаешь. Балуется с детишками у реки, боюсь... Хорошо, днем в садике.

Эрес мучительно искал слова, чтобы поддержать разговор, и не находил. По-прежнему спасала Долаана.

— Чем занимается наш дядя, мама?

— Дядя твой тоже покой потерял, по суткам в поле. Ездит с этой, как ее... автолавкой. Вот уже неделю носа не кажет.

— Да, сейчас горячая пора. Всем некогда.

В комнате было чисто, прохладно. Буфет, белоснежные кровати — большая и маленькая — Колина, стол, печь за занавеской.

— Жарковато, наверное, теперь топить, — нашелся наконец Эрес. — Надо бы сложить плиту во дворе.

— То-то и оно, — обрадовалась женщина. — Ладно уж, дядя обещал. А вы отдохните. Я там кирпичи сложила, на них — противень, так и стряпаю. Присаживайтесь, я сейчас...

Мать принесла еду. Стали пить чай. Будущая теща Эресу понравилась. В ней чувствовалось достоинство и прямодушие. На вид ей было под шестьдесят, но держалась бодро. Подвижность ее, блеск глаз как-то не вязались с густой сединой.

Долаане не елось, не пилось. Она прислушивалась к каждому стуку, шороху за окном.

— Мам, я все-таки пойду, не ждать же до вечера. А ты, — обернулась к Эресу, — останься, отдохни...

Голос ее звучал нетвердо. Эрес понял.

— Нет уж, с Колей я тоже должен встретиться.

Долаана метнула на него просиявший взгляд.

По дороге она сказала Эресу, прикусив губу:

— Видишь, какая я, с сыном...

— Перестань, мы будем ходить с ним на рыбалку.

Щеки Долааны вспыхнули счастливым румянцем.

— Если ты разрешишь, пусть он носит мою фамилию. Пока. Ничего ему говорить не нужно. Подрастет — все сам узнает.

Они подошли к зданию детсада в тот момент, когда малыши собрались идти на прогулку. Они были похожи на ягнят, которых выпустили к овцам: шумели, взвизгивали, колобродили.

Коля еще издали заметил мать и с криком «Мама!» побежал навстречу. Обнял ее, повис на шее. Заметив человека в поношенной военной форме, удивленно перевел взгляд с Эреса на мать.

— Это кто, мам?

Долаана отвернулась.

— Мама, это мой папа, да? — тихо спросил Коля и вдруг закричал: — Па-па-а-а!!!

Подпрыгнул, вытягивая ручонки.

Эрес не раз думал о том, какой будет встреча, но сейчас, когда мальчик протянул ручонки, подхватил его, прижал к груди.

Коля, крепко держась за его шею, по-мальчишески сбивчиво частил:

— Я так долго тебя ждал, ждал. Почему ты не приходил? И мама ждала...

У Эреса перехватило в горле.

— В армии такой порядок, сынок, — сказал он по возможности твердо, — служить надо долго.

— А ребята меня обзывают сурас[24], — пожаловался Коля и внимательно посмотрел на стоявшую бочком Долаану. — Ма, почему ты плачешь? Помнишь, я спросил тебя: где отец, а ты сказала, что скоро вернется, и тоже, как сейчас, заплакала. Почему? Я ведь не плакал. Нельзя плакать, когда рядом папа.

— Я не плачу, сынок, — сказала Долаана с улыбкой и обмахнула платком глаза.

Но мальчишка уже забыл о ней. Сидя на руках Эреса, спрашивал:

— Ты что сюда прицеплял, папа?

— Погоны.

— А где они?

— Я их спрятал. Я ведь сейчас не солдат, а тракторист.

— Ты мне покажешь их, ладно?

— Само собой.

Их окружили Колины дружки. «Колин папа приехал», «Это папа Кольки», — шептались они между собой.

Вдруг Коля соскочил на землю и, подбежав к одному мальчишке, схватил загрудки.

— Ты мне говорил: сурас? Видишь теперь?

Мальчишка попятился.

— Я больше не буду, я просто так...

Подошла воспитательница, совсем юная, с модной прической.

— Видите, Татьяна Дамчаевна, — не унимался Коля, — приехал мой папа. Вы меня пораньше отпустите? Нам с напой надо поговорить.

Воспитательница смущенно кивнула.

Втроем пошли домой. Коля шагал посередине, крепко держа за руки взрослых.

Весь этот день он не давал Эресу покоя, засыпая вопросами. Можно ли к танку прицепить плуг? Почему у бабушки лицо в морщинах? Кто привязал к небу звезды?

Потом он потащил Эреса к реке. На берегу Эрес взял камешек и перебросил через протоку. Коля обрадовался: «Ого, здорово!» Затем они стали бросать камешки вскользь по воде. У Коли они подпрыгивали два-три раза, не больше, а когда кидал папа, камешек убегал по реке далеко-далеко. «Да, — окончательно убедился малыш, — очень сильный мой папа».

Переходя по мосткам, Коля не заметил гвозди и порвал штаны. Сначала он испугался: по словам товарищей, папы в таких случаях дают подзатыльники и удивился, услышав: