У последней черты (СИ)

В машине тесно. На переднем сиденьи располагается Какора, а сзади — Бакс, Семён и я. Ехать недалеко и Сергей Сергеевич довозит нас минут за пятнадцать. Он останавливает машину и мы, пройдя через дворик за бетонным забором, оказываемся у административного здания.

— Здесь что ли? — щурится Бакс. — Выглядит не слишком презентабельно.

— Ну, как уж есть, — пожимаю я плечами. — Идём.

Мы заходим внутрь, назвав охране пароль, полученный от Дольфа. Зал небольшой и довольно тёмный, немного похожий на тот, в котором мы были в Геленджике. Подходим к бару и начинаем осматриваться.

Выбор напитков небольшой. Никаких рулеток нет. За одним столом сидят несколько человек и режутся в «очко». Чуть поодаль тоже играют, во что — не понятно.

Не успеваем мы всё оглядеть, и даже привыкнуть к полумраку, как появляется Торшин Он, разумеется в штатском. Вместе с ним приходит худощавый мужик с довольно длинными волосами и усами подковой. На нём тёмно-коричневый костюм, и чёрная бабочка.

— Ну что, — говорит Дольф, — начнём знакомиться с объектом?

— Начнём, — кривится Бакс.

— Так, это у нас администратор. Пётр, расскажи, что тут у нас.

— Смотрите, братцы, какой сюрприз, — раздаётся вдруг довольно громкий голос, и мы оборачиваемся. В зал заходят четверо крепких ребят. — На ловца и зверь бежит, да?

— Как трогательно, — говорит один из четвёрки, и я его узнаю. — Легаши, пионэры и блатные. Ну а чё? Нормально, будем работать и лавэ заколачивать. Деньги не пахнут, да?

Он смеётся и клацает опасной бритвой, то обнажая лезвие, то пряча в рукоятке.

— Вот этот шкет, — продолжает он, на этот раз обращаясь к своему спутнику, неприязненному и выглядящему совершенно неприступно блатарю. — И есть тот самый Бро.

Он показывает пальцем на меня.

— Это мы удачно зашли да? — щерится тот. — Ну что, господа хорошие, слушайте сюда. У меня к вам разговор имеется. Небольшой. На полминутки.

— Некогда нам разговоры разговаривать, — отвечает Дольф. — Мы вас не знаем, идите с миром. Мы закрыты.

— Ты хлебало-то завали и послушай, твоей же жизни касается.

Клац-клац, издаёт неприятные звуки бритва

21. Великая сила литературы

Какое любопытное совпадение. Только мы зашли, и через пару минут тут как тут появляются эти колоритные граждане. Интересно, кто сообщил о нашем прибытии? Это мог быть кто-то из наших, могли быть люди Дольфа, а мог быть и вот этот патлатый усатик. Он, кстати, на ресторанного лабуха похож.

Ладно, с этим мы разберёмся. Чуть позже. Пермяк и второй типа авторитеты, ещё двое ─ это торпеды. Утром торпед было пятеро. Значит есть ещё снаружи воины.

Вот этот солидный и уважаемый дядя, вероятно и есть та серьёзная фигура, что, по предположениям Ферика, стоит за Пермяком. И как его зовут, красавца такого? Выглядит он уверенно и практически царственно.

Римский профиль, смуглое лицо, волнистые седые волосы. Взглядом может сейфы прожигать, сто процентов. Вальяжный, просмолённый табачным дымом и забальзамированный байховым грузинским чаем ещё при жизни. Длинное пальто, белый шарф, небрежно наброшенный на плечи и дорогой костюм. Принц воров.

─ И кто ты такой, чтобы мы с тобой разговаривали? ─ поднимает брови Торшин. — Директор театра оперетты?

Мы стоим в стороне от играющих и наши реплики до игроков вроде не долетают. Да и нет их уже. Быстренько, быстренько бочком все расходятся и тают в тумане.

─ Я-то, известно кто, ─ усмехается урка. ─ Дедушка Назар, я. Даже ты, клоун, наверное, слыхал. Хотя не удивлюсь, что в цирке, откуда ты выполз, могут и не знать истинных героев труда.

Ух ты, Назар Лимончик. Известная личность, чего уж там. Много дел наделал и до сих пор даже, там, в моём будущем, он на покой не ушёл, нет-нет, да всплывёт его имя. Короче, легенда криминального мира. Пострелял в своё время изрядное количество различных Фериков и Цветов, встававших у него на пути. Но и своих союзников потерял немало.

Разросся он вширь и вглубь, понастроил бизнесов и накупил недвижки. Испания, Греция, Польша, Штаты, не говоря уж о бывших союзных республиках — много где проник в плодородные слои грунта, но теперь ему придётся подвинуться. Конкурент и преграда на пути развития моего протеже Цветика.

Я поэт, зовусь я Цветик, от меня вам всем приветик…

Пермяк смеётся, немного перебарщивая с подобострастием.

─ Так, может, мне тебя оприходовать по всей строгости закона, дедушка? ─ спрашивает Дольф, напрягаясь и становясь почти неотличимым от Ивана Драго. — Или, может, тебе пенсию оформить? Или челюсть вставную выписать?

Серьёзный парняга, не ударил в грязь лицом, хе-хе…