У Пресноводья дуб зеленый…

Родриго о таком способе эмиграции и не помышлял, открыл было рот – но прохладная ручка тотчас же пришлепнуа губы, коготки чуть кольнули черную щеку. Таким образом Уклейка уберегла его от какой-нибудь умной глупости, способной рассердить батьку. Водяница, как умела, боролась за свою свадьбу и, кажется, почти победила.

– Разумно рассудили, – наконец подал голос Янка. – Ну что же, соседи, счастливого плавания!

– Разве не проводишь? – спросил Афоня.

– Провожу, да и вернусь.

Но болотный черт явственно загрустил. Он достал тщательно упакованную в полиэтиленовый пакет трубку, сел в углу и закурил, всем видом показывая – собирайтесь куда хотите, я вам тут не советчик, я так – проводить пришел…

– А как же с Дементием быть? – спросила Уклейка. – Он же с голоду помрет!

– По дороге и Дементия прихватим, – пообещал Антип. – Если согласится.

Афоня пробовал было похромать за лодкой, но дырка в ноге сильно мешала – он объяснил Коське, где эту лодку видел, и водяной довольно скоро пригнал ее к спорткомплексу. Надо сказать, Вера Федоровна очень вовремя собралась в дорогу – вода, которую этой ночью ветер нагнал в устье, через монашескую протоку поднялась и в озеро, если бы не водяные – утром уборщице пришлось бы выбираться отсюда вплавь.

Перенесли в лодку припасы и все полезное, что удалось взять в бассейне, включая поплавки, которыми были разделены дорожки. Антип решил, что для плота пригодятся.

Чтобы забрать Дементия, нужно было переправиться через реку. Вера Федоровна с Родриго сели в лодку, водяные и Янка поплыли сзади, толкая ее, – так и прибыли к пятиэтажкам. Жалостливая Уклейка поднялась наверх, но вскоре спустилась.

– Я его звала, звала – даже не показался! Говорит – неправильно все это, ему к водяным идти не положено.

– То есть, зовете неправильно? – уточнил Янка.

– Да все ему, старому дураку, неправильно! – возмущенно завопил Коська. – Змей бы его побрал! Так ведь и помрет с голоду!

– Домовые – они такие, – согласился Янка. – А, может, и не стоит ему перечить? Чего его, старого, тащить непонятно куда? Если он твердо решил помереть?

– Домового позвать не умеете? – подала голос Вера Федоровна.

– А точно, его же человек звать должен, – сообразил Афоня. – Крещеная душа, а ты – умеешь?

– Слова-то знаю, а получится ли – Бог весть… Ни разу не пробовала.

– Ты что же, без домового весь век прожила? – спросил Антип.

– Да все как-то обходилась… – Вера Федоровна потупилась. – А слова сказать могу. Только послушает ли? Может, его раньше другими словами уговаривали?

– Надо попробовать, – на правах старшего постановил Антип. – Что тебе нужно?

– Горшок с угольями, – подумав, вспомнила Вера Федоровна. – А больше, поди, ничего.

– Ну, горшок тебе Коська раздобудет, угольев Янка нажжет. Ну, живо! – прикрикнул Антип на племянника, и тот пошлепал по лестнице заглядывать в брошенные квартиры.

Раздобыл он именно то, что требовалось, – не какую-нибудь эмалированную кастрюльку, а доподлинный закопченый чугунок. Янка в это время прямо на полу чьей-то бывшей спальни возился с костром – болотные черти часто огнем пользовались, водяные же его до сих пор побаивались – да, правду сказать, и без него отлично обходились, если бы не Родриго – и на острове бы костра не жгли.

Вера Федоровна и Родриго ждали в лодке, Афоня висел на борту – в воде нога болела меньше.

Антип не вышел, а выплыл из подъезда.

– Ты, крещеная душа, туда так просто не заберешься, ну-ка, садись на закорки!

Он внес Веру Федоровну в подъезд, поднялся повыше и осторожно спустил ее на ступеньки. Тут же вышел и Янка с угольями.

Вера Федоровна с горшком поднялась с передышками на пятый этаж.

Окончательно решив помирать, Дементий запер дверь – чтобы не помешали. Антип высадил дверь плечом и галантно пропустил Веру Федоровну вперед. Она встала в прихожей, держа перед собой чугунок обеими руками, и заговорила нараспев:

– Дом-домовой, пойдем со мной, веди и домовиху-госпожу, как умею, награжу!

Газета, плоско лежавшая на полу, зашевелилась, из-под нее выставилась изможденная мордочка.

– Кто зовет-то? – прошелестел старческий голосок.

– Крещеная душа зовет, – строго представилась Вера Федоровна. – Собирайся, дедушка, ты теперь МОИМ домовым будешь.

Антип только крякнул – как же эти бабы даже в самых скверных обстоятельствах норовят обзавестись СВОИМ хозяйством…

– Вот это правильно… – Дементий, завернувшись в газету, встал. – Пойду я тогда. Забирай.

– Полезай, что ли? – опустившись на корточки, Вера Федоровна поставила перед ним горшок.

– Да ты, глупая баба, с ума, что ли, сбрела? – напустился на нее вмиг утративший предсмертную кротость Дементий. – Ты меня уморить решила?

– Так положено же!..

– Обряд такой – с угольями звать! А ты сдуру решила, что я в горшок полезу?!

И он, влача за собой газету, гордо вышел из квартиры первым, а Антип с Верой Федоровной, почему-то на цыпочках, за ним.

– Ну, скандалист… – пробормотал Антип.

– Строгий, – одобрила Вера Федоровна. – Такой за порядком ух как смотреть будет.

– С таким не пропадете, соседи, – подвел итог Ягка.

Эпилог