У радости тысяча имен

Истина заключается в том, что все исходит из «Я». Если нет мыслей, то нет и мира. Без проецирующего «Я» не существует ни начала, ни конца. И это «Я» просто есть: оно ниоткуда не приходит и никуда не возвращается. В действительности даже ничто рождается благодаря «Я» и даже ничто является концепцией. Когда вы думаете о том, что существует ничто, вы продолжаете создавать нечто.

«Я» есть начало всей Вселенной. Все мысли рождаются из этой первой мысли, и «Я» не может существовать без этих мыслей. Любая история о просветлении не имеет смысла. Это просто еще одна история о прошлом. Если она возникла пять секунд назад, она точно так же могла появляться в течение миллиона лет. Мысли позволяют «Я» поверить в то, что оно обладает идентичностью. Если вы понимаете это, значит, понимаете и то, что никакого «Я», нуждающегося в просветлении, не существует. Вы перестаете верить в то, что обладаете идентичностью, и становитесь равным всему сущему.

Когда разуму больше не с чем себя идентифицировать, вы ощущаете красоту всего сущего как свою собственную. После пробуждения я воспринимала свои пальцы как некие изумляющие меня прозрачные сущности. Я с восторгом наблюдала за тем, как свет проходит через пальцы и излучается из них. Это все равно что наблюдать за рождением молекул, за тем, как из них создается живой организм, испускающий свет. И так воспринимались не только мои пальцы, но и все вокруг.

Сейчас все так же прекрасно, только меня это уже не шокирует. Я привыкла к тому, что Вселенная может проявиться в любой форме, и готова принять каждое из ее проявлений Она всегда новая, хотя теперь все стало более привычным, поскольку я стала более зрелой и спокойной. Сначала, в 1986 году, я пребывала в состоянии непрекращающегося экстаза. Я была так опьянена счастьем, что ощущала себя ходячей светящейся лампочкой. Однако при этом было и чувство обособленности; я видела, как мое преображение пугает одних людей, а других, наоборот, побуждает возводить меня на пьедестал. Я продолжала излучать сияние, но в конце концов ощущать его стало для меня обычным явлением. Пока оно не стало привычным и устойчивым, оно не представляло для людей слишком большой ценности. Но теперь, если кто-то обращается ко мне с вопросом, он соприкасается с этим сиянием. Оно уже достаточно устойчивое для того, чтобы встретить кого бы то ни было. В этом нет ничего особенного.

Работая с людьми, я посгепенно училась тому, как с ними общаться. Раньше, если кто-то говорил мне: «Какой прекрасный день!», я часто едва сдерживалась от смеха. Я принимала подобное высказывание за самую забавную шутку, которую когда-либо слышала. «Ха-ха! Это хорошая шутка. Они думают, что день возможен». Если кто-то спрашивал, как меня зовут, я отвечала, что у меня нет имени. А на вопрос, кто я такая, говорила: «Не знаю». И тогда спрашивавший начинал возражать мне: «Но вас зовут Кейти», а я твердила: «Нет, это не так». Мне могли сказать: «Вы женщина», а я отвечала: «То, о чем вы говорите, ко мне не относится».

Когда у меня спрашивали: «О чем вы думаете?» — я говорила: «Я не думаю». Меня хотели убедить в том, что я думаю. Две женщины были особенно непреклонны. В течение двух дней они настойчиво пытались доказать мне, что на самом деле я думаю. Они утверждали: «Раз вы говорите, значит, должны думать». Ая отвечала: «Нет, я не думаю». «Но вы должны думать», — не унимались они, Они говорили, что я не хочу в этом признаться и просто дурачу себя. В конце концов я поняла, что они имеют в виду, и сказала им: «О, вы верите в то, что, если мысль возникает, значит, вы ее создаете». Они были убеждены в том, что я думаю. Но истина заключается в том, что я не думаю. Мысли просто возникают. Хотя даже это не является истиной. Если бы истина существовала, она была бы такой; я не создаю мысль, я есть мысль.

Мое существо стало более зрелым, более заземленным. Оно должно было понять мир своего прежнего внутреннего «Я», привыкнуть к самому себе как к некой личности, привыкнуть к своему отражению в зеркале, так как истории людей наделяли его идентичностью. Я чувствовала себя маленькой девочкой, которую поставили перед зеркалом и которая не проявляла к нему никакого интереса, потому что не принимала свое отражение за себя. Затем, в один прекрасный день, на нее надели новое платье, и она, поняв, что видит в зеркале свое отражение, пришла в неописуемый восторг. Она увидела в зеркале весь мир, Вселенную со всеми ее галактиками. Это мое тело. На нем может быть одежда, или оно может быть нагим. Все возникает спонтанно. И все это — я, сейчас,