У реки Смородины

Народ здесь жил небогатый, лапотный. Вечерело, потому на улицах не было особо людно. Кстати, половина дорог была замощена камнем, а другая крыта досками. Логики в странном разделении не прослеживалось.

Среди деревянных домов изредка попадались каменные, а в центре Тянитолкаева, на возвышении, стоял белый дворец, где, очевидно, жил князь.

Охраны у городских ворот не было, поэтому дембеля стали прикидывать, к кому бы обратиться за советом. Например, где лучше переночевать.

Советчик нашелся сам – к Ивану да Егору подскочил чумазый мальчонка лет восьми, худющий и юркий. Глазки восхищенно бегали от Старшого к ефрейтору, буквально пожирали красивую форму.

– Вы – прославленные витязи, дяденьки, – уверенно сказал парнишка.

– Ну, допустим, – согласился Иван.

– А меня Шарапкой кличут. Ежель надоть помочь, я завсегда.

Старшой внимательно оценил пацаненка. Босяк. Если нанять, то выйдет почти задарма. Значит, Шарап. Имя ассоциировалось с английской фразой «Shut up» из американских фильмов. Мол, заткнись. А еще вспомнился фильм «Место встречи изменить нельзя».

– Значится, так, Шарапка, – по-жегловски начал Иван. – Покажешь, где тут можно переночевать, получишь копеечку. Отведешь к бабке Скипидарье, дам еще копейку. Согласен?

Пацаненок запрыгал от радости:

– Да, да, в лучшем виде обеспечу! Пойдем, витязи!

– Я Иван, а это Егор. Обращайся к нам по именам, – проворчал Старшой.

Он решил, что витязями лучше не называться. Обычно тех, кто заявлял о своей крутизне, каждый норовит проверить. Зачем зря напрашиваться на драку?

Шарапка отвел братьев-дембелей на постоялый двор, получил копеечку и упылил восвояси. Близнецы вполне сносно отужинали и переночевали, поутру к ним прибежал Шарапка, готовый сопроводить «витязей» хоть к Скипидарье, хоть к черту. Копеечка на дороге не валяется.

– Хоть знаешь, куда идти? – усмехнулся Старшой.

– Обижаешь, дяденька витязь Иван. Наша гадалка на весь мир славна. Ейный дом любой тянитолкаевский дурачок знает.

– Любой?

– Ага! – Гордость за ворожею так и распирала паренька.

Сержант хитро прищурился:

– А раз любой, то на фига тебе платить?

Шарап аж рот раскрыл:

– Как же ж это ж?.. Что же ж вы же ж?.. Я же ж…

– Тихо-тихо, не жужжи, пошутил я, – рассмеялся Старшой.

Паренек чуть-чуть успокоился и даже нашел аргументы:

– Между прочим, я могу привести самым коротким путем, а вы меня обижаете.

– Да, отстань от малого, братка, – встрял Егор.

Слегка перекусив, близнецы и Шарапка отправились к гадалке.

Люди с интересом рассматривали необычно разодетых дембелей. Кто-то на всякий случай здоровался, другие предпочитали уйти с дороги. В результате братья, ведомые мальчонкой, прогулялись по Тянитолкаеву, как важные персоны.

Обиталище Скипидарьи выглядело по всем правилам маркетинга. Хотите гадания? Будут вам гадания. Выкрашенные в черную краску стены, наглухо закрытые ставни с узорами на космические темы, необычной формы крыша, устремленная в небо острым шпилем. Над входом висела доска, в которой были вырезаны две фигурки: юная дева, символизирующая жизнь, и старая карга с косой в руках, ясно кого олицетворяющая.

– Вот тут она и живет, дяденьки витязи, – торжественно изрек провожатый и раскрыл ладошку, дескать, извольте расплатиться.

Копеечка не заставила себя долго ждать.

– Подожди здесь. Вдруг понадобишься, – сказал Иван Шарапке.

Старшой протянул руку к шнурку колокольчика, но тут дверь приоткрылась сама собой. Из избы выбежала богатенькая девушка, нервно промокающая платочком пространство под носиком.

– В полночь… нагишом… натереться мелом… с веслом… в саду… «Ряженый мой, суженый, морячок контуженый»… Ой, перепутаю!.. – бормотала девица, удаляясь.

Егор сунул голову во мрак хаты и тут же гундосо заойкал:

– Пусти, мольно!.. Темя мы так за нос!.. Ой-е! Не крути только мольше!..

– А чаво без спросу суесся? – донесся до Ивана бодрый голосок. – Позвонить в колоколец длань отсохла?

– Я не успе-е-ел!.. Прости…

– Бог простит… – вздохнул голосок. Стало заметно, что он пришепетывает.

Егор вывалился на улицу, потешно сев на задницу. Старшой поглядел на распухающий малиновый нос брата и покачал головой:

– Кормишь тебя, кормишь, а ты все жрешь и жрешь… Зачем, спрашивается? Ум-то где? – и добавил громче: – Хозяюшка, можно к вам за советом обратиться?

– Отчего ж нельзя? Валяй!

На пороге возникла маленькая сухая бабулька в этаком цветастом цыганском наряде. Голова была повязана ярким платком, на шее болтались несколько килограммов всяческих бус и амулетов. Но внимание Ивана невольно сконцентрировалось на морщинистом остреньком лице. В этой изъеденной временем маске угадывались следы былой девичьей красы. Парень утонул в глазах. Большие, живые, карие, магнетические, они завораживали, заставляли забыть обо всем и потянуться навстречу… Навстречу…