У реки Смородины

– Второго дня кумиры плакали, – сказал волхв. – Сварожич в два ручья да Лада, мать-заступница. А какие вечор перуны на землю пали? Какой силы грохот небеса сотряс? Боги, боги на худое указывали, токмо кто мы? Дети неразумные, знаки распознать не способные. Не сберегли князя-заступника, не сдюжили…

Хотя жрец изъяснялся как-то вычурно и былинно, Старшой видел полнейшую искренность. Федорин же не спешил попадать в капкан верховного волхва:

– Мою работу многие числят п-подлой, отче Рогволд. Вопросы вынужден задавать каверзные, подозревать всех и каждого. Н-не сердись, ради всего святого, служба заставляет… Где ты был, когда погиб наш князь?

Глаза жреца гневно вспыхнули. Пальцы, сжимавшие посох, побелели. Однако волхв Рогволд недаром был главным в Легендограде. Он погасил огни в карих магнетических очах, опустил напряженные плечи.

– Разумею тяжесть ноши твоей, сыскарь. Ясна мне и цель твоя. Воистину, в деле поиска злодея любого потребно проверить и либо обелить, либо покарать самым лютым способом. Велемудр одобрил бы твое рвение. Знай же, ожидал я своей очереди быть допущенным к великому князю, да не судьба… Слуга сказал, что передо мной были лишь воевода да позор града нашего – главный ценатор.

Рогволд еле удержался, чтобы не сплюнуть. Он нисколько не скрывал ненависти к боярину Гордею.

– А где ты его ждал, отче?

– В сей горнице. – Волхв обвел комнату широким взмахом руки. – Я с этим аспидом в одних покоях пребывать не в силах.

– Ты был здесь один? – мягко спросил Федорин.

Иван, которому перед встречей со жрецом сыскарь наказал не раскрывать рта, одобрил тактику ведения беседы. «Классика детективного жанра, блин», – хмыкнул про себя Старшой.

Волхв снова взял паузу, отчетливо понимая, куда клонит следователь. Потом вздохнул:

– Большую часть времени я коротал в одиночестве, но за дверью ждал слуга. Дважды заходила кухарка или кто она там, подавала кушанье.

– А что ты ел?

– Ну, знаешь ли! – пророкотал Рогволд. – Сие знание тебе вряд ли пособит. Яблоки, земляные орехи да кружка слабой медовухи. Доволен?

– Благодарю покорнейше, – поклонился Федорин и сделал шаг назад, намекая, что вопросы закончились.

Верховный жрец наклонился, словно стараясь сократить расстояние с отступившим Радогастом. Заговорил тихо и веско:

– Внемли же мне, сыскарь. Нет худшего аспида в стране нашей, нежели Гордей. Сей злокозненный боярин, оскверняющий наш Легендоград своим присутствием, был великому князю главнейший враг. Всяк тебе подтвердит, что первейшей задачею своей кощунственный ценатор положил искоренение власти княжеской да замену ее властью ценаторской. Образовавшаяся окрест него кучка смутьянов провозгласила девиз: «Мы за ценой не постоим». Вдумайся и устрашись. Более неугодной богам крамолы я не представляю. И коль спросят меня, хоть здесь, хоть посередь капища, скажу с чистым сердцем и ясными очами: за нынешним мерзостным деянием стоит изменник Гордей. Вот где расследовать надобно с полным тщанием и родниковой честностью.

– Не отказывал ли тебе великий князь в роспуске собора? – неожиданно промолвил Федорин.

Волхв откинулся на спинку кресла, улыбнулся:

– Уже успели напеть, да? Имей в виду, наш покойный князь, да пребудет он в светлом Ирии, не зря Велемудром был наречен. Он не отказывал. Я бы добавил, что все шло совсем к противоположному. Наша с ним беседа, увы, осталась незавершенной. Надеюсь, его преемница не посрамит памяти отца и сделает правильный выбор.

На том аудиенция была окончена. Иван поймал себя на мысли, что ему жаль Василису. Какой бы она ни была, а со смертью отца попала в самое пекло. Теперь взрослые дяди, охочие до власти, ее замордуют…

Рогволд, глядевший вслед сыщику и парню, как ни странно, тоже думал о княжне: «Девица юная, да не по годам сообразительная. И характером не в тихого тятьку. Войдет в зрелую пору – кремень будет, а не правительница. И к старшему колдуну княжества каждую седмицу неспроста хаживает. Уж он-то, голова магического сыска, ее наущает… Куда катится добрый Легендоград!»

– Думаю, теперь надо потолковать с Ярием, – сказал за дверью Радогаст.

– С кем?

– С воеводой. Ты его уже видел.

Сыскарь и дембель поднялись на второй этаж.

Он был еще роскошней первого. Ковры, занавески, отделка стен – все отличалось дороговизной и, как решил Иван, пафосом. В конце длинного коридора Старшой заметил какое-то движение. То ли проныра-колобок прокатился, то ли кошка пробежала. В полумраке не разобрать.

У покоев воеводы стояло сразу четверо охранников. Нынче во дворце краснокафтанников было пруд пруди, но Иван выделил эту четверку из общей массы стражей. Высокие, мощные, в полном боевом облачении, без смехотворных секир. «Типа спецназа, – подумал старший сержант. – Егору в драке с ними пришлось бы туго». Воронежец невольно находил аналоги всему, с чем сталкивался в Легендограде. Федорина парень окрестил оперуполномоченным или следователем, дворцовую стражу «вохрой». И вот теперь – спецназовцы.

– Кто с тобой, Радогаст? – учтиво справился один из дюжих молодцев.

– Мой человек, не волнуйся, – просто ответил сыскарь, и охранники расступились.