У реки Смородины

– Вероятно, вам поможет другой тамошний колдун, упоминаемый рядом со Световитом Двоедушником. Имя чародея – Карачун. Сотню лет назад была у меня новостишка, дескать, Световит уходит, а Карачун приходит. Других известных мне людей, видавших нужного вам волшебника, нетути.

– Сто лет назад? А жив ли он?

– В моей памяти нет свидетельств его смерти, стало быть, жив.

– Спасибо, – выдавил Старшой. – Мы, пожалуй, пойдем.

– Ну, раз вы больше ничего не хотите… – Если бы у Бояндекса двигались плечи, он обязательно пожал бы ими. – Удачи, добры молодцы.

За дверью топтался нетерпеливый бородач.

– Чего так долго? Нешто все прознать устремимши? – пробухтел он и проводил гостей на улицу.

У крыльца понурых близнецов дожидался Радогаст Федорин. По обыкновению, опрятный, подтянутый и изящный. Он держал под уздцы пару гнедых жеребчиков.

– В-вот вам подарок от легендоградского сыска, – сказал он, затем узрел угрюмые лица и взволнованно почесал седоватый висок. – Что с-стряслось?

– Не особо нас этот ваш Бояндекс порадовал, – промолвил ссутулившийся Егор.

– Тогда, может, у нас останетесь? – немедленно закинул удочку Федорин.

– Типун тебе на язык, – не особо вникая в смысл реплики Радогаста, ответил Иван.

– А я считал, мы сработались, – обиделся сыскарь.

– Что? А, да, конечно. Извини, – спохватился Старшой. – Ты на нашем месте рвался бы домой не меньше. А тут – на тебе – секрет утерян, факир был пьян и всякое такое. Мы должны хотя бы проверить тридевяцкого мага.

– Хорошо, – вздохнул Федорин. – Там, в седельных сумах, еще жалованье. Вы, ребята, неплохо заработали. Премия за спасение княжны отнюдь не маленькая.

– Сам-то деньжат поднял? – поинтересовался ефрейтор.

– Да-да, сам все уложил, – не понял Радогаст.

Братья улыбнулись.

– Ну, мы поедем, ага? – произнес Иван.

– А с к-княжной не попрощаешься, то есть не попрощаетесь? – выпалил сыскарь.

– Да мы вроде бы все обговорили. Завтра ее все равно в княгини выберут. А долгие проводы – лишние сопли.

– Как знаешь.

– Слушай, давно хотел спросить, но ты же начальником был… – Старшой прищурился. – А почему на тебя не действуют женские чары?

– Д-давнее проклятие. Все девушки, кого я полюблю, взрываются.

– Блин, а нам повезло, что мы мужики, да, братан? – Иван подмигнул Егору.

Ефрейтор промолчал.

– Ну, ты это… Извини, Радогаст, – смутился Старшой.

– Спасибо за лошадок, – сказал Егор, принимая подарок. – Моя, похоже, вот эта, тяжеловозная.

Емельянову-младшему достался роскошный конь – мощный, гривастый, поигрывающий бугристыми мускулами и притом спокойный. Жеребец Ивана был под стать хозяину – красивый, подвижный… Близнецы умели обращаться с лошадьми. Недаром каждые летние каникулы они проводили в деревне, а дед держал кобылку.

Федорин украдкой раздал братьям хлебца, те поднесли коням угощение, погладили крутые бока, поговорили. Умные животные сразу признали новых хозяев.

– Прощай, Радогаст. – Дембеля пожали руку следователю, вскочили в седла и, что называется, отчалили.

Ехали через весь город, и многие люди узнавали ребят, о которых народ судачил все последние дни.

Парадки ни с чем не спутаешь. Мужики улыбались, бабы махали вслед, девки краснели, а дети, галдя, бежали за жеребцами. Полчаса славы.

– На подвиг устремилися защитники Эрэфииматушки, – доносилось вслед близнецам, но они искренне желали обойтись без геройства.

Один раз Иван не вытерпел, обернулся и сказал:

– России, а не Эрэфии!

Толпа одобрительно загудела.

Так и выехали, купаясь в лучах славы. И с погодкой подфартило: непривычно ясное небо, жаркое не по-осеннему солнышко…

– Другое дело, – оценил Старшой. – А то я думал, сгнию тут, в сырости.

– Климат туфта, – поддержал ефрейтор.

– А сам Легендоград – чума. Классно тут. Хоть и стремно.

Егор согласился.

На маленькой ярмарке ребята прикупили еды и питья. При их теперешних деньгах путешествовать на пустой желудок было попросту глупо.

Начался и закончился пригород – маленькие сельские поселения в пять-шесть изб. Тракт, по которому двигались братья, был оживленным. Туда-сюда катились повозки, шли люди. Цивилизация! Однако близнецов не оставляло чувство, будто чего-то не хватает. Это ощущение навевалось необычайной тишиной. Конечно, звуков было навалом, но отсутствовали привычные нашему уху шумы моторов. Зато и дышалось слаще.

В пути Егор и Иван наконец-то толком наговорились, ведь попеременные дежурства не давали им такой возможности.

– Все-таки умелец Федорин-то, – сказал Старшой. – Ловко завербовал, я так в армейке не выкладывался, как тут.

– Шаман.

– Во-во, а говорил, не колдун. Но я, братан, сам стал типа Харри Поттера. Только с газетой вместо палочки. Эти наши «Алименты и Артефакты» – убойная штука, типа твоего кулачищи. Кстати, как он?

– Да прошло уже все. – Ефрейтор помахал рукой, обмотанной тряпицей. – Можно снимать повязку. Только я чего-то не врубился насчет газеты.

Иван обстоятельно рассказал о сломанном столе, о рекламном предсказании и о том, как отбивался «Алиментами» от Почечуя, словно мечом.

– Я не понимаю, ты меня вправду разводишь или честно врешь? – спросил Егор.

Емельянов-старший усмехнулся: