У рифов Армагеддона

Изумрудские галеры в двух западных колоннах Чёрной Воды так и не увидели его сигнала. Было слишком много дыма, и их мысли занимали другие вещи.

Эскадра Стейнейра неуклонно двигалась во фланг колонны графа Мандира, свирепо стреляя. Ни один из девятнадцати оставшихся кораблей не был так жестоко разбит как «Чёрный Принц», но это случилось главным образом потому, что они могли спустить флаг, по крайней мере пока были люди способные стоять на ногах. Стейнейр приближался на расстояние в пятьдесят ярдов, и артиллерия рявкала, срубая мачты своим противникам, сея кровавые разрушения на их переполненных вёсельных палубах, убивая беспомощных солдат и моряков, собравшихся на палубах и надстройках, чтобы идти на абордаж, которому не суждено было начаться.

У Стейнейра не было времени, чтобы официально завладеть сдавшимися кораблями, но в этом и не было необходимости. Хотя некоторые из них и могли нарушить условия их капитуляции, или утверждать, что они никогда не спускали свой флаг, и убежать, большинство из них были слишком повреждены и разбиты, чтобы сделать что-то большее, чем спасать своих раненых как можно настойчивее, до тех пор, пока кто-то не прибудет, чтобы взять их под стражу. И если у Стейнейра и Кайлеба не было достаточно кораблей, чтобы собрать их всех, то у короля Хааральда они определённо были.

Пока Стейнейр заканчивал избивать эту колонну, Кайлеб продолжал постепенно двигаться на восток, слегка отклоняясь к югу. Он пересёк курсы третьей и четвертой колонн, достаточно близко, чтобы зацепить один или два последних корабля в каждой колонне, когда он проходил мимо.

— Чёрная Вода пытается прорваться на север! — крикнул Мерлин Кайлебу на ухо, когда «Неустрашимый» произвёл выстрел в очередную жертву. — У него четыре колонны — около девяноста кораблей — поворачивающих на северо-запад!

Кайлеб взглянул на него, затем закрыл глаза, очевидно, мысленно представив карту. Он изучил её из-под век, затем резко кивнул.

— Капитан Мензир!

* * *

Герцог Чёрной Воды в ярости расхаживал взад и вперёд по юту «Корисанда». Он знал, что не делает ничего, чтобы успокоить нервы офицеров и экипажа своего флагманского корабля, но стоять спокойно было выше его сил.

Достаточно часто он останавливался, глядя на запад и на север. Способы сигнализации, которые он разработал для своего объединённого флота, были более тщательно продуманными, чем у большинства других флотов, но хуже по качеству, чем придуманные Стейнейром, Подводной Горой и Мерлином. Они просто не справлялись с задачей точно информировать его о том, что происходит, даже предполагая для начала, что кто-либо из командиров его эскадр и капитанов действительно хорошо знали их.

Он знал только, что как минимум одна колонна чизхольмских галер Шарпфилда не увидела — или предпочла игнорировать — его сигнал повернуться на север. Она продолжала неуклонно идти на юг, забрав с собой десятую часть от общей численности его флота.

А ещё он знал, что может услышать громовые раскаты многочисленных пушечных залпов, отдалённые и периодические, но становящиеся всё более сильными и постоянными.

Поворот на север изменил порядок плавания в колоннах, которые выполнили приказание, на обратный. При первоначальном построении «Корисанд» возглавлял свою колонну; теперь он оказался последним кораблём в строю, что означало, что адмирал, предположительно командующий флотом, должен был стать одним из последних, кто выяснит, что, во имя Шань-вэй, произошло.

— Ваша Светлость.

Чёрная Вода крутанулся и обнаружил себя стоящим лицом к лицу с капитаном Мирджином.

— Что? — он смог — какими-то образом — не заорать.

— Ваша Светлость, марсовые докладывают о пальбе и большом количестве дыма на западе и севере. Я послал лейтенанта Уинстина в воронье гнездо для более точной оценки ситуации.

Флаг-капитан указал на первого лейтенанта «Корисанда», стоящего с напряжённым лицом у его плеча, и Чёрная Вода повернулся к Уинстину.

— Ну? — требовательно спросил он.

— Ваша Светлость, я не смог разглядеть слишком уж многого на западе, но дым простирается примерно с одного румба по траверзу левого борта до примерно одного румба вперёд, по скуле правого борта.

Голос Уинстина был вполне спокоен, но Чёрная Вода различил контроль, который ему потребовался, чтобы сохранить его таким, и он не мог винить лейтенанта.

— Спасибо, мастер Уинстин, — сказал он, помолчав немного, и повернувшись к поручням юта, опёрся на них обеими руками, пока размышлял на тем, что сказал Уинстин.