У рояля

Мало-помалу он стал лишь рассеянным взглядом окидывать пробегающие мимо станции и больше обращать внимание на то, что можно было увидеть между ними. Сверху он замечал людей и предметы на балконах и террасах, вдоль которых проходила линия метро: белье, вывешенное сушиться на веревке или на сушильной решетке, велосипеды, стоящие возле опущенного ставня, металлические тележки из супермаркета, сломанные стиральные машины, разбухшие от воды картонные коробки, садовые кресла, ковры, лесенки, скамеечки, растения в кадках и герань в горшках — все это, а еще сломанные игрушки, тазики, ванночки и пластиковые ведра с торчащими наискосок ручками веников, занимало большую часть пространства. Кроме того, здесь же можно было видеть рыжие елочные скелеты, оставшиеся с прошлого Рождества, несмотря на то, что с начала года прошло уже несколько месяцев, параболические антенны, словно головки подсолнухов повернутые в одном направлении, скучающих, более или менее одетых женщин, облокотившихся на балконные перила и провожающих взглядом проносящийся мимо поезд, где ехали одинокие мужчины, такие, как Макс, которые в свою очередь смотрели на женщин.

Миновав станцию Пастер и потеряв всякую надежду найти Розу, Макс наконец уселся на сиденье и с отсутствующим видом бросал взгляд на станции, мимо которых проезжал. Пока метро шло поверху, он разглядывал пейзаж, а когда оно ушло под землю, принялся рассматривать двух мужчин, сидящих напротив. Их вид не представлял из себя ничего привлекательного: у одного на черепе красовался заметный рубец, а у ног стоял чемодан, а другой с тоскливым видом читал брошюру, озаглавленную «Памятка по взиманию алиментов». Макс почел за лучшее заняться изучением своего билета.

Поскольку во время этой сцены не происходит ничего, заслуживающего внимания, мы заполним ее этим самым билетом, так как о таком предмете, как билет метро, можно многое сказать, особенно в том, что касается его дополнительного использования, — например, в качестве зубочистки, приспособления для ухода за ногтями, ножичка для разрезания бумаги, плектра или медиатора, книжной закладки, щеточки для сметания крошек, лопаточки или трубочки для наркотиков, ширмы для кукольного домика, карточки для заметок, сувенира, клочка бумаги, на котором в экстренном случае вы нацарапаете свой номер телефона незнакомой девице, — и его возможной последующей судьбы: сложив его в длину вдвое или вчетверо, его можно засунуть под обручальное кольцо, перстень, браслет от часов, можно сложить его шесть — восемь раз, в гармошку, разодрать на мелкие кусочки и рассеять наподобие конфетти, можно разорвать его по спирали, как чистят яблоко, а затем выбросить его в урну, на пол, на рельсы на станции или вынести его за пределы станции и там бросить в сточную канаву. Еще можно дома сыграть с ним в орла или решку: магнитная сторона — решка, сторона с пометкой «городская зона» — орел, но, может быть, сейчас и в самом деле не самый лучший момент для того, чтобы рассуждать об этом предмете.

Когда поезд снова выскочил на поверхность, Макс смог полюбоваться виадуками, вдоль которых проходила линия метро. Славные старые виадуки, добротная старая архитектура, разумная и солидная, триумф металлических конструкций, но довольно: раз его погоня не увенчалась успехом и весь план разваливался на глазах, увядая, как полевой мак, он принял решение сойти на станции Насьональ. Затем, поскольку делать ему все равно было нечего, он пошел пешком, по-прежнему идя вдоль 6-й линии, но уже на вольном воздухе, быстро оставляя позади себя негостеприимную, неухоженную территорию, тенью вторящую изгибам виадуков. Он проходил мимо рынков, лотков и лавочек, торгующих старьем, и мимо небольших баскетбольных площадок, но все-таки в основном это была территория, где то здесь, то там были разбросаны стихийные автостоянки, — бездушная, узкая, пустынная дорога, no man’s land, где человек, попавший в царство пронзительного металлического лязга, испытывает смутное беспокойство. Макс шел этим маршрутом до Сены, пересек ее в направлении, обратном тому, в котором уехал час назад, и так, пешком, дошел до станции Бель-Эр, где, почувствовав усталость, решил снова спуститься в метро.

11

Станция Бель-Эр представляет собой платформу, зажатую между двумя туннелями, своего рода остров, подобно оазису нависающий над безлюдной улицей Саель. Два ряда колонн, по пять в каждом, поддерживают крашеную деревянную крышу, расширенную навесом, защищающим пассажиров от непогоды. Навес этот выглядит здесь короче, чем на других станциях, и обыкновенно Бель-Эр производит убогое впечатление деревенского полустанка, бедного провинциального родственника станции Георг V.