У рояля

Он прошел два или три километра по этой пустынной дороге, в чистом поле, прежде чем услышал позади себя слабый шум мотора, если судить по звуку, двухтактного, и звук этот постепенно усиливался. Как ни в чем не бывало, Макс шагал не оборачиваясь, пока стрекотание мотора не раздалось прямо у него за спиной и не стало стихать на холостом ходу. Пришлось все-таки обернуться. Это оказался миниатюрный внедорожник неизвестной марки с откинутой крышей, — нечто среднее между небольшим джипом и машинками, разъезжающими по полю для гольфа, — сразу было видно, что, несмотря на свою кажущуюся простоту, это шикарная машина. Как и в случае с роялем, на нем не было ни надписи, ни логотипа, указывающих на производителя. Макс сразу узнал сидящего за рулем Дино, хотя тот сменил свою униформу коридорного на отлично скроенный костюм цвета электрик. На голове у него была шляпа, которую он, не произнеся ни слова и сверкнув ослепительной улыбкой, слегка приподнял, пока другой рукой открывал дверцу со стороны пассажирского сиденья.

Очевидно, никакие возражения были неуместны, и Максу ничего не оставалось, кроме как без возражений сесть в машину. Дино развернулся, и они поехали обратно по направлению к Центру. Сначала они ехали молча, затем, когда Дино почувствовал, что молчание становится угнетающим, он стал тихонько мурлыкать мелодию, которую Макс сразу же узнал: The Night Is Young And You’re So Beautiful, — затем вполголоса запел по-настоящему, со словами, выстукивая кончиками пальцев ритм на руле. Макс не только узнал песню, но ему показалось, что он узнает голос Дино и безыскусную, непринужденную манеру шансонье, который, казалось, сам готов посмеяться над своей безыскусностью: Дин Мартин, вне всякого сомнения. Это было неоспоримо и внушало Максу робость, и все-таки это был Дин Мартин.

У Макса появилась возможность поближе познакомиться с Дино, но не подавая вида, что он узнал артиста, поскольку тот ясно дал понять, что дорожит своим инкогнито. Если Дино не хотел, чтобы его узнавали, это, в конце концов, было его дело, и Макс не собирался донимать его расспросами. Тем не менее можно было бы немного поговорить и на другие темы, ну, не знаю, на какие угодно.

— Дино, — обратился к нему Макс, как только тот закончил петь, — может, выпьем как-нибудь на днях по стаканчику, мне было бы приятно с вами поговорить и вообще познакомиться поближе.

Улыбка исчезла с лица Дино, который до этого был сама непринужденность и любезность. Он повернулся к Максу и вежливо, без враждебности ответил:

— Никто не может со мной познакомиться поближе, мсье.

И снова ослепительная улыбка. Макс не решился настаивать: Дино был человеком спокойным и скрытным, и, как сказал Бельяр, следовало уважать его право на тайну личности.

Тем временем, пока они ехали по дороге к Центру под небом почти таким же белым, как улыбка Дино, воображению Макса стали представляться страшные неприятности, которые, видимо, ожидали его по возвращении. Трудно было вообразить дисциплинарные меры, которые могли бы последовать за его самовольной отлучкой или попыткой бегства, природу проступка еще предстояло уточнить, — но было ясно, что подобное поведение неизбежно должно было повлечь за собой наказание. Какое наказание? Штраф, лишение свободы, выговор, принудительные работы, дисциплинарный совет с последующей высылкой, хотя, спрашивается, куда теперь его можно выслать? Однако, если судить по поведению Дино, который по-прежнему беззаботно выстукивал ритм на руле, в настоящий момент ничего подобного не следовало опасаться, впрочем, у него был вид человека не столько снисходительного, сколько того, кому решительно на все наплевать. И, возможно, это был не только вид.

В Центре Макса не ждали ни бесстрастные вооруженные стражи, ни медсестры со шприцем в руке. Его не бросили в темницу, и ему не пришлось предстать перед судом людей в черном. Дино просто отвел его в номер, где, сидя на кровати и время от времени поглядывая на часы, его терпеливо дожидался Бельяр. Макс, вообразив, что в довершение ко всему он испортил единственный выходной Бельяра, приготовился услышать выговор или даже угрозы, но тот показался таким же благожелательным и равнодушным, как и Дино, и даже еще более предупредительным, чем обычно. Макс пустился было в путаные объяснения, но Бельяр жестом остановил его.

— Не переживайте, — сказал он, — рано или поздно все пытаются сбежать. Или, — уточнил он, — почти все. В принципе мы не имеем ничего против такого рода инициативы, напротив, это здоровая реакция и свидетельство того, что вы полностью поправились. А теперь, пожалуйста, соберите ваши вещи, — добавил он, сопроводив свои слова взмахом руки.

— У меня нет вещей, — встревоженно напомнил Макс.

— Извините, это только так говорится, — сказал Бельяр, — мы вас поселим в другом номере.