У рояля

Наутро Макс без большого труда нашел две сдающиеся комнаты в обветшалом дворце бывшего каучукового магната. Фасад этой резиденции был выложен потрескавшейся фаянсовой эмалированной плиткой с орнаментом, которую во времена процветания каучукового магната доставляли в Икитос из Португалии морским, затем речным путем, а потом на тех же судах каждую неделю увозили его грязное белье в лиссабонскую прачечную. Забранные решеткой окна выходили прямо на Амазонку и проспект Полковника Портильо, и из своей комнаты Макс мог видеть деревянные дома, построенные прямо на воде: одни были на сваях, другие — плавучие. Вдали виднелись силуэты больших кораблей, а по асфальту проспекта с треском сновали мотоциклы. Над пирогами порхали птицы, и маленькие дети играли среди мусора. Макс рассеянно и задумчиво любовался этим зрелищем, и его мысли текли в двух направлениях. Во-первых, следовало заново научиться жить со своей новой внешностью и ждать документов, которые, как было условлено накануне по телефону, ему должны были передать в кафе аэропорта. Во-вторых, хотя плата за две снятые комнаты и была довольно умеренной, Макс, пересчитав оставшиеся деньги, все же начал испытывать беспокойство. Услуги изготовителей фальшивых документов, конечно же, не бесплатны, а с тем, что у него осталось, он далеко не уедет. Впрочем, там будет видно.

С риском для своего кошелька Макс быстро нашел заведение, где он мог бы обедать и ужинать, — ресторан «Пир», находящийся на площади Оружия, рядом с консульством Великобритании, в здании из жести, обладающей неприятным свойством усиливать жару, подобно медной тарелке. Но там можно было есть свежую речную рыбу, разглядывая девушек, с неприступным видом прогуливающихся по площади маленькими группками, или мужчин, которые собирались возле водостока и развлекались тем, что удили крыс на короткую удочку, с наживкой из куска омлета. Здесь, как и во всех на свете ресторанах тропической зоны, в посуде и в столовых приборах отражались вентиляторы, подобные огромным стрекозам или маленьким вертолетам. Макс смотрел на все это со сдержанным интересом, как человек, вернувшийся в мир после своего воскресения, и чувствовал, что этот мир отделен от него стеклянной перегородкой.

Поскольку он ни с кем не говорил и никто не говорил с ним, то большую часть времени он проводил, систематически и старательно читая местную и общенациональную прессу, что в короткое время позволило ему овладеть основами испанского языка. Первые полосы газет по-прежнему занимала полемика вокруг итогов выборов, разгоревшаяся в результате сфальсифицированных опросов. Однако Макса больше интересовало то, что было напечатано на последних страницах. Почти целиком состоящие из фотографий, они подробно рассказывали о светской жизни правящего класса Перу и соседних стран. Инаугурации, приемы, премьеры, свадьбы и коктейли, группы известных людей, улыбающихся в объектив, с бокалами в руке. Вечерние туалеты, смокинги, шампанское и писко, всеобщее веселье и колоссальное множество незнакомых Максу лиц. Пребывание в Центре не стерло из памяти Макса ни его терзаний, ни его привычек, он продолжал машинально проверять, не возникнет ли случайно на одной из этих фотографий лицо Розы. И хотя подобное предположение казалось крайне маловероятным, но, в сущности, ничто не мешало Розе выйти замуж за аргентинского банкира, или промышленника из Гватемалы, или парагвайского сенатора.

К жизни в Икитосе привыкаешь быстро, — гораздо быстрее, чем Макс привык к своим желтым туфлям, которым он все еще не нашел замены, — там легко ориентируешься и чувствуешь себя не так уж плохо. Если не считать заботы о деньгах, мысль о которых Макс откладывал на потом, то, можно сказать, к концу третьего дня он почувствовал себя, словно в отпуске. Именно на этот день и была назначена встреча с человеком, взявшимся снабдить его документами, в аэропорту Франциско Секады Виньеты, расположенном в четырех километрах от центра города. Чтобы туда попасть, Максу пришлось сесть в одно из тех мототакси, водители которых без устали предлагали ему свои услуги. Это мототакси представляло собой мотороллер с сиденьем для пассажиров в крытой брезентом задней части, амазонский аналог рикши, без боковых ограждений и сконструированный немного по-другому, нежели его индийский аналог. В противоположность последнему, мототакси в Икитосе не было разукрашено ни политическими, ни религиозными лозунгами, — один-два тигра, намалеванных на пассажирском сиденье, — и там отсутствовал счетчик. Но известно, чего стоят эти счетчики: есть они или их нет, в любом случае приходится спорить о плате за проезд, все равно, с водителем мототакси в Икитосе или с его тамильскими, бенинскими, лаосскими собратьями. Что же касается удобства передвижения на таком транспорте, то в этом смысле оно везде более или менее одинаково.