У самого Белого Моря

В считанные дни бригадники взяли со льда недостающее до плана количество зверя, и пришло время разъезжаться по домам. Была последняя среда марта. Вдоль широкой сельской улицы, весело переговариваясь, шагали люди с рюкзаками, с чемоданами, с мешками, а кто и вовсе налегке, направляясь в сторону аэродрома. Там царило необычное оживление, техники скатывали в бухты кабель, снимали установленные на площадках для вертолетов сигнальные огни, заколачивали, грузили в кормовые отсеки ящики с оборудованием..

Я проводил своих друзей и вернулся в село. Улицы опустели, селяне разошлись по домам отдыхать, отсыпаться после напряженной двухнедельной работы. В маленькой, рубленной из бревен гостинице, еще вчера набитой битком и гудевшей, как улей, было пусто и удручающе тихо.

Мне нравилось жить в этой маленькой гостинице, заходить в комнаты к радистам, пилотам, к бензозаправщикам, к инспекторам рыбоохраны, где за кружкой чая каких только историй не довелось мне за это короткое время услышать…

Теперь в гостинице бродил по коридору, глухо брякая по половицам когтями кривоватых лап, кудлатый рыжий пес, недоверчиво нюхал воздух, пропитанный густыми запахами жилья, останавливался у брошенных распахнутыми дверей, но входить в комнаты не решался.

Я подошел к окну и увидел, как поднимался с аэродрома последний вертолет, на сердце было тревожно и грустно.