У самого синего моря. Итальянский дневник

Правда, чтобы меня успокоить, один папа однажды пошутил, что в следующий раз, когда найдет школу закрытой, приведет детей в здание мэрии (еще один палаццо синьориле – великолепный дворец Турси) и оставит их на попечение чиновников. Мне эта мысль очень нравится, только я думаю, что, когда я по снегопаду дойду с двумя своими бармалеями в Палаццо Турси, мы как раз с этим самым папой там и встретимся, а ни одной мамы там все равно не будет. Они и без снегопада детей разбирают из детского сада около четырех часов пополудни. Я помню, что, записывая Петю в детский сад, очень удивилась, что вечернее время в детском саду, с 16:30 и далее, называется servizio speciale – специальной услугой, а потом поняла, что ее можно было бы назвать и экстраординарной – из сотни детишек нашего сдержанно буржуазного детского сада после 16:30 оставалось два-три ребенка, и те, по-моему, не были итальянцами.

С точки зрения большинства моих знакомых, все, чем я так активно возмущалась, никоим образом не является ущемлением прав женщин. Всему есть свое объяснение, говорят, во-первых, ты же вот сама уже сказала – страна католическая (многие добавляют – ужас, позор); во-вторых, здоровье детей – ты и сама должна понимать – это важно, а кухня итальянская неслучайно самая знаменитая в мире. Мы к ней все серьезно относимся – и женщины, и мужчины.

Я долго не могла понять, что именно меня так раздражает в этих предлагаемых обстоятельствах, а потом вспомнила: церковь, дети, семья – это ли не Кирхе, Киндер и Кюхе? Получается, что вся структура общества недвусмысленно подталкивает меня к тому, чтобы внимательнее относиться к своим обязанностям матери, жены и хозяйки. Оно, может, и неплохо, а в моем конкретном случае, может быть, это было даже необходимо, но не знаю, как вы, а я вот очень раздражаюсь, когда меня к какому-то решению подталкивают.

Когда я в шестнадцать лет читала о волшебном превращении Наташи Ростовой в… мамочку, мне казалось, что я очень понимаю и разделяю идеи Толстого. Оказавшись здесь, я поняла, что все не так просто, как я думала. Одно дело самостоятельно решать, какое место в жизни отводить семье и детям, а другое – когда уже все решили за тебя.

Внимательно приглядевшись к итальянкам и их образу жизни, я в первый раз подумала, что у советской власти есть свои заслуги перед русским обществом. Как минимум перед русскими женщинами. Мысль меня испугала. Точнее, я очень испугалась, что могла вообще такое подумать. Обычно на это Сандро мне говорит: видишь, как положительно повлияла на вас (русских) советская власть. А я, конечно, доказываю, что это мы, русские, сами на себя повлияли, а советская власть нам при этом только мешала. Но про то, как русским женщинам раздали сразу все права и обязанности, вы и сами все знаете, а вот исследование вопроса женской эмансипации в Италии меня заставило задуматься.

В католической стране, где до 1974 года развод был запрещен, отдельным аспектам семейной жизни была посвящена целая группа прелюбопытнейших законов. Один из них назывался abbandono del tetto coniugale – закон, обязывавший супругов жить под одной крышей, и даже вроде бы некоторым образом защищающий интересы женщин – нерадивого супруга, оставившего семью, можно было по закону вернуть под семейный кров (tetto coniugale, буквально – «супружеская крыша»), а не бегать за ним с исполнительным листом, но действовал закон и в обратном направлении: если сбегала от семейного крова жена, ее тоже можно было вернуть назад. В противном случае предусматривался серьезный штраф или год лишения свободы. Отдельная статья закона была посвящена так называемым «преступлениям чести» (delitto d’onore) и, согласно этому закону, «защита поруганной чести» являлась смягчающим обстоятельством (и более чем!) в случае убийства. Под поруганием чести, разумеется, подразумевались внебрачные сексуальные связи (с отдельной оговоркой про честь сестры и дочери). Чтобы представить себе действие этого закона, достаточно пересмотреть веселую старую комедию «Развод по-итальянски» с Марчелло Мастроянни, где герой прямо-таки толкает свою жену в объятия любовника, чтобы получить возможность от нее избавиться. Только это раньше этот фильм мне казался смешным. Теперь как-то уже и не очень.