У Серебряного озера ч.2 (На берегу Тенистого ручья)

Тете Доре негде было разместить Лору, Лину и Джина. Джина отправили спать в рабочий барак с мужчинами, а Лору Лина взяла с собой в палатку, где раньше помещалась контора.

На дворе было зябко, темно и пустынно. Под огромным небом темным пятном выделялся низкий барак, а маленькая палатка в свете звезд выглядела призрачной. Казалось, она очень далеко от освещенной лампой хижины.

В палатке было пусто. Она стояла прямо на траве, а наклонные парусиновые стены сходились наверху. Лора почувствовала себя брошенной и одинокой.

Она скорей согласилась бы спать в фургоне, но спать на земле в чужом, незнакомом месте, без папы и мамы ей совсем не нравилось.

Но Лина сказала, что спать в палатке очень здорово. Она тотчас же плюхнулась на расстеленное одеяло. Лора сонно пробормотала:

— А раздеваться мы разве не будем?

— Еще чего, — отозвалась Лина. — Утром опять придется все на себя напяливать. Да и укрыться тут нечем.

Тогда Лора легла на одеяло и сразу крепко заснула. Вдруг она резко вздрогнула и проснулась. В необъятной ночной темноте кто-то жутко завыл. Индейцы так не воют. Волки так не воют. Лора не могла понять, что это такое. От ужаса у нее остановилось сердце.

— Эй! Мы тебя не боимся! — крикнула Лина и, обращаясь к Лоре, сказала: — Это Джин, он хочет нас напугать.

Джин снова завыл, но Лина крикнула:

— Убирайся, малявка! Не для того я выросла в лесу, чтоб испугаться какой-нибудь совы!

— Эй-ю-у-у! — заорал ей в ответ Джин.

Лора успокоилась и окончательно уснула.

Черные лошадки

Лучи солнца, пробившись сквозь парусину, упали на лицо Лоры. Она проснулась, открыла глаза, увидела, что Лина тоже открыла глаза, они поглядели друг на друга и весело рассмеялись.

— Поторапливайся! Сейчас мы поедем за бельем! — крикнула Лина, вскакивая с постели.

Перед сном они не раздевались, поэтому и одеваться не было нужды. Сложив одеяло, девочки вприпрыжку выбежали навстречу свежему утреннему ветерку.

Под огромным солнечным небом хижины казались совсем маленькими. На запад и на восток тянулась железнодорожная насыпь, рядом шла дорога, а с северной стороны качались порыжевшие стебли трав с кисточками на макушках. Мужчины разбирали одну из хижин, с треском отдирая от стен дощатую обшивку. Две черные лошадки, привязанные к столбу, щипали траву. Их черные хвосты и гривы раздувал ветер.

— Сначала надо позавтракать. Бежим скорей! — крикнула Лина.

Все, кроме тети Доры, уже сидели за столом. Тетя Дора пекла оладьи.

— Умойтесь и причешитесь, сони вы этакие! Завтрак на столе, а ты, лентяйка, все проспала! — Тетя Дора со смехом шлепнула пробегавшую мимо Лину. В это утро она была такой же добродушной, как и дядя Хайрем.

За завтраком было очень весело. Папин смех звучал как звон большого колокола. Но зато сколько тарелок надо будет вымыть!

Лина сказала, что это пустяки — ведь ей приходилось по три раза в день мыть посуду на сорок шесть человек, а между завтраком, обедом и ужином еще и стряпать. Они с тетей Дорой поднимались до рассвета и лишь затемно едва успевали управиться. Поэтому тете Доре и приходится отдавать белье в стирку чужим людям. Лора еще никогда не слышала, чтобы белье отдавали кому-то в стирку. Белье для тети Доры стирала жена одного из поселенцев. До их участка три мили, и в оба конца надо было проехать целых шесть миль.

Лора помогла Лине принести сбрую и отвязать лошадок. Потом они запрягли их в двуколку, уселись на сиденье, и Лина взяла в руки вожжи.

Папа никогда не позволял Лоре править лошадьми. Он говорил, что если они понесут, у нее не хватит сил их удержать.

Как только Лина взяла в руки вожжи, черные лошадки весело побежали вперед, и колеса двуколки быстро завертелись. В степи дул свежий ветерок. Птицы порхали и вились над колыхавшейся травой. Лошадки бежали все быстрей, и все быстрее вертелись колеса. Лора с Линой радостно смеялись.

Лошадки потерлись друг о друга носами, заржали и помчались вперед. Двуколка подскочила вверх, и Лоре показалось, что из-под нее уходит сиденье. Капор болтался у нее за спиной, его повязки плотно облегали шею. Она вцепилась в края сиденья. Лошадки, едва ли не распластавшись над землей, неслись во весь опор.

— Они понесли! — вскричала Лора.

— Ну и пусть! — отозвалась Лина, подстегивая лошадок. — Они тут ни на что не наткнутся. Кругом сплошная трава! Эге-гей! — во все горло кричала она лошадкам.

Длинные черные гривы и хвосты развевались по ветру, копыта стучали, и двуколка стрелой летела вперед. Всё вокруг так быстро проносилось мимо, что Лора не могла ничего рассмотреть.

Он так хорош и мил на вид —
Но поостерегись!
Он так услужлив и открыт —
Смотри не обожгись! —

запела Лина.

Лора никогда не слыхала этой песни, но вскоре во весь голос стала повторять припев:

Он лишь дурачится с тобой,
Его ты берегись!
Ему ведь верность — звук пустой,
Смотри не обожгись!

Э-ге-гей! — кричали девочки. Но лошадки и так неслись во всю мочь и бежать быстрее просто не могли.