У Серебряного озера

Поэтому, когда девочки после обеда отправились на прогулку, они пошли не к лагерю, а в противоположную сторону — вдоль берега озера к Большому Болоту.

Озеро, мерцая на солнце, простиралось слева от них. Ветер рябил голубую воду, и маленькие серебристые волны, поднимаясь и опускаясь, лизали низкий, но сухой и твердый берег, поросший невысокой травкой. Над южным и восточным берегами поднимались холмы высотой не больше Лоры. С северо-востока тянулась длинная дуга высоких диких трав. Здесь начиналось Большое болото.

Лора, Мэри и Кэрри медленно шли к Большому Болоту по мягкой теплой травке, окаймлявшей серебристо-голубую воду, покрытую рябью. Ветер плотно прижимал к их голым ногам развевающиеся юбки и трепал Лорины волосы. Мэри и Кэрри были в капорах, крепко завязанных тесемками под подбородком, а у Лоры капор как всегда болтался за спиной. Кругом стоял неумолчный шелест миллионов стеблей травы, а на ветру резкими металлическими голосами переговаривались тысячи диких уток, гусей, цапель, журавлей и пеликанов.

Все эти птицы кормились в траве среди болот. Они взлетали, хлопали крыльями и снова садились на землю, болтая, обмениваясь новостями и поедая корни трав, нежные, мягкие водяные растения и мелкую рыбешку.

По мере приближения к Большому Болоту берег становился все ниже и ниже. В конце концов берега совсем не стало. Озеро перешло в болото, разлилось по маленьким прудам, окаймленным жесткой сырой болотной травой высотой пять или шесть футов. Эти пруды мерцали среди травянистых зарослей, а на воде теснилось множество диких птиц.

Когда Лора с Кэрри продрались сквозь заросли болотной травы, над ними вдруг захлопали жесткие крылья, засверкали круглые глаза, и воздух взорвался громким клекотом, кряканьем и гоготаньем. Утки и гуси пронеслись над верхушками трав и, упрятав свои перепончатые лапы под хвосты, опустились на соседний пруд.

Лора с Кэрри застыли на месте. Жесткие стебли болотной травы возвышались у них над головами, поскрипывая на ветру. Босые ноги девочек медленно погружались в жижу.

— Ой, какая тут мягкая земля! — воскликнула Мэри, быстро поворачивая обратно. Ей не понравилось ходить по этой жиже.

— Иди, назад, Кэрри! — крикнула Лора — Ты завязнешь в трясине! Тут в траве озеро!

Под ногами у нее чавкала прохладная тина, а перед глазами в высокой траве поблескивали маленькие озерца. Ей хотелось идти всё вперед и вперед, в глубину болота, к диким птицам, но она не могла бросить сестер и поэтому вместе с ними вернулась на твердую почву, где травы, доходившие им до пояса, кивали и сгибались на ветру. Кое-где виднелись участки низкорослой кудрявой бизоньей травы.

На краю болота девочки нарвали огненно-рыжих тигровых лилий, а на возвышенностях — лиловых стручков вики. Из-под ног вспархивали стайки кузнечиков, на высоких травянистых стеблях качались всевозможные мелкие пичужки, и везде носились степные куропатки.

— До чего же прекрасна эта дикая прерия! — восторженно вздохнула Мэри. — Послушай, Лора, надеюсь, ты в капоре?

— Да, Мэри. — Лора виновато нахлобучила на голову болтавшийся за спиной капор.

— Ты только что его надела, — засмеялась Мэри. — Я слышала!

Вернулись они уже к вечеру. Маленькая хижина с односкатной крышей одиноко стояла на краю Серебряного озера. В дверях показалась крошечная фигурка мамы. Она прикрыла ладонью глаза, стараясь издали их разглядеть, а они помахали ей руками.

К северу от хижины по берегу озера были разбросаны остальные строения лагеря. Первое, что разглядели Лора и Кэрри, была лавка, где служил папа. За ней виднелся склад фуража. Конюшня была встроена в склон холма, а ее крыша покрыта болотной травой. Дальше виднелся длинный низкий барак, где спали рабочие, а еще дальше — длинная постройка столовой, в которой распоряжалась кузина Луиза. Из трубы уже шел дым — там готовили ужин.

И тут Лора в первый раз увидела дом — настоящий дом, одиноко возвышавшийся на северном берегу озера.

— Хотела бы я знать, что это за дом и кто в нем живет, — сказала Лора. — Это не гомстед, потому что возле него нет ни хлева, ни вспаханной земли.

Она описала Мэри всё, что увидела, и Мэри сказала:

— Какое здесь чудесное место — чистые новые хижины, трава и вода. Не будем гадать, чей это дом, давай лучше спросим папу. А вот летит еще одна стая диких уток.

Утки и длинные цепочки диких гусей спускались с неба на озеро, чтобы провести там ночь. Издали доносились громкие голоса рабочих, возвращавшихся с работы. Мама улыбалась смотрела на обветренные, загорелые лица девочек, которые принесли ей охапку тигровых лилий и лиловых стручков вики.

Пока Кэрри ставила большой букет в кувшин с водой, Лора собирала на стол ужин. Мэри откинулась на спинку качалки, посадила себе на колени Грейс и рассказывала ей, как на Большом Болоте крякают утки и как огромные стаи диких гусей устраиваются спать на озере.

Конокрады

Однажды вечером за ужином папа почти ничего не рассказывал. Он только отвечал на вопросы. Наконец мама спросила:

— Ты плохо себя чувствуешь, Чарльз?

— Нет, я здоров.

— Тогда что случилось?