У синеводной Оби

Чувство страшной безысходности потрясло, подняло девочку на ноги, и она понеслась, куда глаза глядят. Пробежала через весь посёлок, который казался длинным и бесконечным, и наконец-то достигла опушки леса. Бежала через лес, по узкой тропинке, и даже не вспомнила, как страшно бывает в этом сумрачном месте. Бежала молча – просто слёзы, как у дяди Юхура, брызгали из глаз и мешали смотреть вокруг. Обычно Питлор эвие громко ревела, чтобы привлечь внимание старших, а тут боялась, как бы люди не увидели её горе, её слёзы. Время от времени мотая головой, чтобы они слетали с лица, бежала дальше. Отчаяние переполняло маленькое сердце… Никогда ещё не было в нём столько боли и страха. Нет, не за лосёнка, ведь он не плакал и был ещё жив, а за дядю, всегда такого сильного, а оказалось, и его сердце может страдать.

Она бежала через ручеёк, не замечая кочек, которые нужно перепрыгивать, иначе зачерпнёшь в сапоги воду. И маленький, обросший разной травой бугорок, все-таки подвёл. Питлор эвие плюхнулась в воду.

– Хом поталы[4]! Противная кочка! Кривая и вредная! Чтоб ты развалилась! – ударив по ней кулачком, громко и отчаянно разрыдалась Питлор эвие. Держась за неё и вытирая мокрое от слёз лицо, лёжа на траве, она не замечала холодных прозрачных струй, выры-вавшихся из образовавшегося затона. Лесной ручеёк, петляя между кочками, обросшими травой и осокой, торопился к величавой, полноводной Оби и уносил с собой первую боль и печаль маленькой девочки. Наконец Питлор эвие успокоилась, вышла на сухое место, выжала мокрую одежду и побрела домой.

Два с половиной года назад, в начале июня молодой двадцатидвухлетний парень Юхур возвращался с рыбалки. Он поставил на обской протоке первые сети после долгой зимы на местную рыбу – щуку да язя[5]. Лёгкий ветерок наполнял капюшон суконной малицы воздухом, ерошил чёрную, вьющуюся шевелюру волос. В ушах звучал шум воды и до сих пор слышался ласковый голос старенькой мамы: «Не забудь, сыночек, после долгой зимы смочить волосы и омыть лицо священной водой Оби. Вчера наконец-то река освободилась от зимнего покрова – льда. Попроси у Великой богини воды Йик Ур Ими благословения на езду по её священным водам, по её священному телу». И хотя Юхур с детства знал древние обычаи поклонения святой воде, приятно было вспомнить, что мама заботится и беспокоится о нём. Он с удовольствием смочил волосы и умыл лицо ледяной водой, прошептав заклинание: «Ущ вой поть, поть, поть! Лор вой поть, поть, поть![6]» – и легко запрыгнул в лодку. Не очень разговорчивый, как часто бывает у северян, улыбчивый и открытый, он всё же отличался чем-то особенным в облике и характере от остальных сверстников-односельчан. Округлое лицо парня, тёмное от ветра и солнца, излучало особый свет притяжения, доброты и надёжности. Честное, уважительное отношение к тем, с кем Юхур общался, привлекало к нему людей. И хотя он ещё молод – уже передовой рыбак, уже в особом уважении и у товарищей, и у начальства совхоза. На него всегда можно было положиться. Не зря нынче во время весеннего праздника директор совхоза Георгий Яковлевич Саенко вручил ему Почётную грамоту за очередное выполнение годового плана по пушнине, а на заработанные деньги Юхур купил новый мотор для лодки, быстрый «Ветерок». Таким сильным двигателем, единственным пока на весь посёлок, нынче мог похвастаться лишь он. В районе их продавали только тем, кто выполнил пятилетний государственный план.

Радуясь весеннему дню, Юхур умело управлял моторной лодкой, ловко объезжая запоздавшие льдины. Два дня назад стремительные воды Оби облегчённо вздохнули полной грудью, освободившись от наскучившей зимней одежды. Тогда в исступлении от ярости и непогоды ветер разметал всё на своём пути, ломая тяжёлые льдины жгучими, холодными руками. Точно разбушевавшийся голодный, злой людоед Ялань Ики[7] в поисках пищи, разбивал и сокрушал он перед собой всё, что видел. Нагромождённые друг на друга льдины яростно рушили края берегов и уносили за собой сорванные с корнями деревья и кусты. Оголодавший за долгую зиму Ялань Ики искал, чем можно поживиться среди этой неразберихи. Ничто не могло спастись от тяжёлых, но вёртких ледяных нагромождений, как и от всемогущего существа. И, видимо, злой дух всё же нашёл себе жертву. Проезжая мимо поваленного тальника, Юхур увидел лосиху. Казалось, она была очень встревожена и напугана. Подъехав ближе, парень увидел совсем маленького лосёнка, запутавшегося в ветвях. Заметив человека на лодке, лосиха оставила детёныша и уплыла на другую сторону протоки, она будто вручила жизнь своего малыша в руки надёжного человека. Юхур причалил к коряжистому дереву и начал выпутывать лосёнка. Освободив его от ветвей, сказал:

– Я, мана, мана анкен юпиян! Плыви, плыви за мамой! Ну! Чего не торопишься?

Но малыш не мог ни стоять, ни плыть: оказалось, у него сломана нога. Тогда молодой человек поднял дрожащего малыша из воды и положил его в лодку, накрыв дождевиком, приговаривая: