У смерти две руки

Фёкла иронично покачала головой, с которой почти сполз фиолетовый платочек, обнажив белоснежные локоны.

— Ох, Джо, — сварливо ответила она. — Вечно ты сгущаешь краски. Клим говорил, что в первый раз Даниила продержали сутки. Не думаю, что писателя отпустят раньше, чем начнётся новый рабочий день. Полицейские тоже люди и по ночам хотят спать.

— Удивляюсь я на вас, мисс, — иронично хмыкнула я. — Полицейских вы не любите, но даёте им право на отдых. А я тем временем…

— А ты тем временем получаешь не только пищу и кров, — строго проговорила Фёкла, — но и десять процентов от дохода! К тому же, Джо, ты сама уговаривала меня взяться за это дело. Я исполняю свою часть работы, а ты, будь добра, делай свою!

— И поворчать нельзя, — пробормотала я, поспешно запихала в сумку Захара испачканные кровью вещи, и выскочила в ночь.

* * *

Тишину квартала Академии нарушал лишь стук моего сердца, мне казалось, что его слышит даже Грыз, который важно шагал впереди. Жёлтый скутер остался у обочины, тоскливо припав к сочной траве. Иван давно уехал, но я ещё долго делала вид, что занимаюсь починкой скутера, чтобы убедиться в отсутствии зрителей.

И сейчас мейкуну предстояло первое испытание — вскрытие домофона в доме Даниила. Котяра лениво прыгнул в открытое окно прямо с земли и беззвучно исчез. Через несколько минут томительного ожидания домофон пискнул, и я тут же дёрнула за ручку двери. Грыз недовольно хлопал хвостом по грязному полу.

— Ничего, — прошептала я и тихо хихикнула. — Новый работник тебя отмоет! Ваня ещё не в курсе, какое это занимательное занятие…

Грыз что-то проурчал и быстро помчался верх по трём ступенькам. Я поднималась следом, взгляд заскользил по обшарпанным дверям в поисках номеров. На этой ничего, тут мелом выведено непристойное слово. Свет фонаря резанул глаза из маленького подъездного оконца. Как же понять, какая из квартир — Даниила?

Я на что-то наступила, Грыз недовольно уткнулся мордой в моё колено и выдернул хвост из-под моей ноги. Я невольно покачнулась и ухватилась за доски, которыми была заколочена одна из дверей на площадке. Шикнула на кота, который многозначительно потёрся боком о соседнюю дверь. Блестящие глаза Грыза посмотрели на меня, лапа его поскребла старый коврик у входа. Видимо, это та самая квартира.

Я несколько раз стукнула костяшками пальцев по шершавой поверхности. Тишина. Посмотрела на мейкуна, тот обнюхивал порог. Грыз поднялся на задние лапы, нос его, влажно блестевший при тусклом свете, ткнулся в замочную скважину. Щелчка я не услышала, только протяжно заскрипела дверь. Сердце моё застучало чаще, вытянутая рука провалилась в темноту квартиры. Грыз коснулся моей ноги пушистым хвостом и тихо скользнул вниз по лестнице, считая свою миссию выполненной. Я пожала плечами: или подождёт или сам доберётся домой!

Темнота чужой квартиры показалось мне бархатной, пахло травами и мужским одеколоном. Я шла вперёд, ведя перед собой руками. Пальцы наткнулись на что-то длинное и скользкое, это нечто покачнулось, раздался шум падения. Я пожалела, что не захватила фонарик. Придётся включать свет.

Я шагнула назад и наткнулась бедром на острый угол, взвыла от боли, по полу, звеня, прокатилось нечто стеклянное. Ать за ногу! Где этот выключатель? Пальцы судорожно шарили по стене, щёлкнул тумблер, я сощурилась от желтоватого света, который залил небольшую прихожую. На полосатом коврике валялся длинный чёрный зонт, около тумбы на боку лежала толстостенная ваза. Я облегчённо вздохнула: ничего не разбилось!

Я поставила зонт в угол, подняла вазу и потёрла ушибленное место. На вешалке у входа висел тёмный плащ, я быстро обшарила его. Но в карманах было пусто, и я не узнала о владельце квартиры ничего, кроме того, что тот пользуется приятным парфюмом.

В тумбе обнаружились лишь старые, исписанные мелким неразборчивым почерком жёлтые листы бумаги да потрёпанные книги. В верхнем ящичке несколько абсолютно одинаковых чёрных перчаток. По коже рук пробежались мурашки: такие носит Даниил на изувеченной руке. Мейкун не ошибся с выбором квартиры.

Я осмотрела всю прихожую: ничего интересного. Толкнула белую дверь с мутными стеклянными вставками, справа нашёлся выключатель. Мебели в комнате было мало. Я недоумённо посмотрела на ровное, без единой складочки покрывало. Как калека мог так тщательно заправить кровать?

На одном столе ровными стопками возвышались ряды книг, второй завален тетрадями и письменными принадлежностями. Деревянный стул с выцветшим тканевым сидением словно поджидал своего хозяина, ещё один, точно такой же, стоял в углу. Ни ноутбука, ни телефона, никаких украшений или картин. Даже зеркала не было! Выходит, та ваза в прихожей — единственный предмет роскоши.

Даниил не привирал, когда говорил, что живёт по средствам. Я невесело усмехнулась: примерно так и представляла жильё преподавателей. Только вот аккуратность Даниила показалась мне подозрительной. Ни носков на полу, ни вещей на спинках стульев…

— Настоящий книжный червь! — проговорила я, касаясь корешков разноцветных учебников. — Ничего интересного…