У смерти две руки

— Что за друг? — уточнила я, обдумывая слова зоомага: Иван явно избегает встречи с полицией. Но прямо об этом не говорит.

— Даниил. Он живёт совсем недалеко отсюда…

— Нет! — подскочила я, забыв о боли, жуткой жаре и даже о подозрительном поведении Ивана.

Тот похлопал меня по плечу:

— Полно, Джо! Мы же только что убедились, что это не он прикреплял лампы на головы трупам.

Моё тело мелко затряслось.

— Ни за что! Я не пойду… И вообще, мы ещё ничего не выяснили. Может, он с Татьяной заодно. Может, это он оглушил меня, подкравшись сзади…

Иван заливисто рассмеялся:

— А перед этим забрался на шестой этаж! Прости, Джо, я себе этого не могу представить.

Я упрямо помотала головой и предложила:

— Ты сходи один, а я тут подожду. Только не говори ему, что я здесь…

Иван пристально посмотрел на меня, в уголках губ залегли жёсткие складки. Мне стало нехорошо при мысли, что он догадался, почему я так сопротивляюсь, щёки мои начали предательски гореть. Зоомаг вздохнул, рука его крепко обхватила моё предплечье, Иван с силой потянул меня вперёд.

— Не ты первая, не ты последняя, — цинично сказал он. От растерянности я сдвинулась с места. А Иван неожиданно мягко произнёс: — Знаешь, Джо, Даня сильно изменился после того случая. Он и раньше не был открытой книгой. Как дикий магокот, сторонился всех. Но после трагедии вокруг него словно сгустилась аура таинственной печали. Мужчины не могли находиться с ним рядом и получаса, чтобы не впасть в депрессию. Зато девчонки бегали за ним стаями. Машку это так бесило, что она совсем перестала посещать Академию. Любой на его месте выгодно женился бы да жил припеваючи, но Даня не такой… Ему любовь подавай!

Я потрясённо молчала. С одной стороны, мне стало легче. Я поняла, почему ночью набросилась на него, как кошка по весне. Это его магия. Но с другой стороны, в душе росло возмущение: вот ведь гад! Ещё уточняет у своей жертвы, хочет ли она его. От мысли, что я пополнила коллекцию калеки, мне стало гадко и противно.

Духота всё же потихоньку спадала, над головой с диким щебетом проносились птицы, слабый ветер сухо шуршал листвой. Прохожие столбенели, завидев нашу парочку. Смех и разговоры смолкали, нас долго провожали недоумёнными взглядами. К дому номер пятнадцать я подходила даже раньше моего сопровождающего. Кулаки мои сжимались, рваное дыхание вырывалось сквозь сжатые зубы. Мне не нужны его деньги, не требуется помощь. Я желала лишь одного, оторвать ему…

— Джо! — позвал Даниил.

Я подпрыгнула на месте, едва сдержавшись, чтобы не вскрикнуть от неожиданности. Инвалидная коляска Даниила небыстро ехала по дорожке с противоположной стороны, сам калека приветливо махал мне здоровой рукой, на лице его сияла широкая улыбка. За ним быстрым шагом двигался маленький кудрявый Мирон, завуч Академии. Сердце у меня опустилось, щёки оледенели. По лицу Даниила пробежала волна беспокойства, рука его опустилась на пульт.

— Джо, это кровь? — взволнованно проговорил он. — Что с тобой?

— Порезалась, — нехотя отозвалась я.

— Когда брилась, — в тон мне ответил Иван. Он подошёл к калеке и радостно пожал тому левую руку. — Привет, дружище! Рад тебя видеть. Мы к тебе в гости, примешь?

Даниил с трудом отвёл от меня тяжёлый взгляд, я с облегчением выдохнула, ощущая, как ровнее стало биться сердце. Калека оглянулся на завуча и произнёс:

— Мирон, прошу простить меня. Давай обсудим всё утром.

Завуч быстро-быстро закивал, лицо его расплылось в улыбке, но глаза с любопытством посматривали в мою сторону.

— Конечно-конечно, о чём разговор, всё обсудим завтра, — протараторил он, и не думая уходить.

Даниил направил коляску к подъезду, я обречённо смотрела, как он рывками выбирается из кресла. Почему-то вспомнила день, когда предлагала помощь. Губы мои невольно скривились: сейчас мне бы и в голову не пришло помогать ему. Всё равно, что пытаться помочь горе стоять, а реке течь. Каждое движение отточено до мелочей, словно танец странной уродливой птицы.

Калека на прощание махнул Мирону, который так и не сдвинулся с места, и вошёл в дом. Мы с Иваном последовали за ним. Я болезненно заморгала в полутьме, руки мои вцепились в зоомага, я спотыкалась о ступени и натыкалась на стены, словно слепая неуклюжая лошадь.

Скрипнула дверь в квартиру Даниила, сердце моё вновь болезненно сжалась. Лучше бы я злилась на калеку. Но вся ярость мгновенно улетучилась, стоило мне вновь посмотреть в его чёрные глаза. Но теперь я знала, что это магия, и надеялась, что смогу противостоять ей.

Зазвенели ключи о толстые стенки единственной вазы, брякнул о прихожую набалдашник трости. Зашумел включённый чайник. Всё, как вчера. Губы мои задрожали. Я обречённо топталась в коридоре, не смея переступить порог комнаты. Иван же вольготно расселся на кровати.

— Дань, одолжи нам денег, — без обиняков начал он и саркастично усмехнулся: — А то так есть хочется, что переночевать негде…

Даниил доковылял до стула и аккуратно опустился на него. Я волком посмотрела, как он похлопал по сидению рядом, и отрицательно помотала головой. Губы его дрогнули в неопределённой улыбке, взгляд переместился на Ивана.