У собачьего древа

На самом деле это были уже не Лерка с Шуркой, а преобразованные в котов рыбы. Придворные их бы ни за что не выловили. Просто у акул на какое-то время помутилось в головах, когда у них внезапно выросли уши, лапы и ни на что не пригодные под водой кошачьи хвосты.

Оказавшись на причале, акулы стали задыхаться и широко разевать рты. Со стороны же казалось, что два несчастных кота попали в безвоздушное пространство, где дышать абсолютно нечем. Увидев, что царю с другом становится всё хуже, придворные принялись пичкать окотяченных рыб лекарствами. Одни совали им под нос нашатырный спирт[66]. Другие пытались накапать в рот настойки валерианы[67]. Третьи – затолкнуть под язык таблетку валидола[68]. Ещё немного, и новоявленные коты умерли бы от удушья. На их счастье, истекли очередные полчаса, и прибежал садовник. Увидев воду, их котячье величество сунуло голову в ведро по самые плечи и стало жадно дышать, пуская пузыри.

– Гмы, – удивился воевода и, видя, что царёв друг также тянется к воде, приказал принести ещё одно ведро.

В тот же день правитель Мурзикова Причала и его косматый товарищ были помещены во дворцовый фонтан. Глядя, как они плавают, неуклюже подгребая лапами, как подбирают со дна брошенный корм, воевода возмущённо фыркал.

– Зачем нам такой царь. Только и знает, что брюхом по дну елозить. Это и не кот вовсе, а какой-то карась с усами.

А Шурка с Лерой в это время уже находились в сотне миль[69] от города котов. Изгибаясь мощными акульими телами, они с наслаждением рассекали солёные воды бескрайнего океана.

Так прошёл час, и два, и три, и четыре…

– Слушай! – вдруг опомнился и спросил телепатически Лера. – А куда это мы плывём?

– Не знаю, – замедлил ход Шурка. – Плывём и плывём. Наверное, какой-нибудь рыбий инстинкт[70] на нас действует.

– Пора к собачьему дереву рулить, – напомнил Лера.

– Конечно, пора, – согласился Шурка. – Инопланетяне, по идее, давно пошли по ложному пути и теперь плывут в Рио-де-Жанейро.

Неожиданно внимание их привлёк стремительно нарастающий сверлящий звук. Секунда, другая – и на друзей вынеслось неведомое чудище.

Сели на хвост и попали в брюхо

В последний миг друзья разглядели, что это никакое не чудище, а большой быстроходный катер-амфибия[71]. Опасаясь быть раздавленными его стальным днищем, они нырнули как можно глубже. Под водой были тишина и спокойствие – ни волн, ни качки. Шурку по котячьей привычке потянуло в сон.

– За мной! – ткнул его в бок носом-молотом Лера и, выставив над водой плавник, понёсся вслед за катером.

– Чего мы там забыли? – удивился Шурка.

– Сейчас сам увидишь, – прибавил ходу Лера.

Когда они поравнялись с судном, Шурка всё понял. За штурвалом катера стоял осёл с квадратной мордой.

– Так это же Фу-Фью! – мысленно воскликнул он. – Только преобразованный!

– А я о чём, – отозвался Лера. – И команда у него, смотри, какая.

На палубе амфибии сидели свора кружечного вида собак, стая карандашной наружности крокодилов и стадо небольших сливовидных верблюдов. Котов не было.

– Значит, инопланетяне Мурзиков Причал не штурмовали, и никакой войны не было, – заключил Лера.

– Мы всё правильно рассчитали! – обрадовался Шурка. – И они, скорей всего, в Рио-де-Жанейро мчатся.

В надежде выведать планы Фу-Фью, друзья поплыли рядом с катером. Увы, осёл стоял за штурвалом и всю дорогу молчал. Спутники его изредка переговаривались, но из-за шума воздушного винта ничего нельзя было разобрать. Отчаявшись, мальчишки решили, что напрасно теряют время. И тут на их счастье за штурвал встал один из сливовидных верблюдов. А Фу-Фью отошёл к борту и поднёс к морде копыто. Друзья были от него буквально в двух метрах.

– Лёшик! Лёшик! – сказал квадратный осёл человеческим голосом. – Как слышишь?

– Слышу хорошо, – отозвался откуда-то из копыта голос, в котором мальчишки тотчас признали голос пивососа[72] из их родного городка.

– Объекты не появлялись? – спросил Фу-Фью.

– Всё чисто, мы глаз не смыкаем. Днюем и ночуем возле дерева, ни на шаг не отходим.

– Молодцы! – похвалил коробчатый инопланетянин. – Если появятся, немедленно докладывай. Сдаётся мне, эти вздорные мальчишки решили нас обхитрить.

Услышав это, акулы отстали от катера.

– Да они засаду устроили у собачьего дерева! – с негодованием заявил Лера.

– Ну, да, – приуныл Шурка. – К нему теперь так просто не подобраться.

И друзья в растерянности остановились, не зная, что делать и как быть. Неожиданно со дна океана всплыла огромная рыбина. Открыла необъятную пасть и проглотила их в мгновение ока. Вокруг стало тёмно, хоть глаз выколи.

– Ёлки-палки! – испугался Лера. – Нас кит проглотил!

– Кит не проглотит. Киту китовый ус[73] мешает таких, как мы, глотать, – не согласился всезнающий Шурка. – Кит планктоном[74] питается, а ещё крилем[75] и мелкой рыбкой.

– Кто же нас тогда слопал?

– Скорей всего, кашалот. У кашалота пасть здоровенная, он даже лодку может проглотить. Мы, наверное, у него в глотке застряли.

– С чего ты взял?