У собачьего древа

– Надоело всё, – насупился Лера. – Преобразования, переходы, перелёты, переплывы и перебеги. Верни меня домой к бабушке!

– Домой мы обязательно вернёмся, – заверил Шурка, – только…

И он ещё раз посмотрел на гигантское дерево, – только баобабы в Африке растут, вернее, в саванне.

– И что с того?

– А то, что мы с тобой в саванну попали.

– Значит, мы не в ту дверь вошли, – уныло заключил Лера.

Неожиданно на голову ему упало яйцо.

– Кто там бросается? – схватился он за ушибленную голову и сердито посмотрёл вверх.

Вверху никого не было. Лера склонился над яйцом и обнаружил, что оно волосатое.

– Это плод баобаба, – заметил Шурка. – Из него как раз лимонад и делают. На вкус он кисловатый. Его за это многие животные любят, особенно обезьяны. Баобаб даже обезьяньим деревом называют. Обезьяны к нему ходят стаями…

– Стаями? – пощупал шишку на голове Лера.

Посмотрел на медную дверь и, больше ни слова не говоря, побежал сломя голову прочь.

Опасный баобаб

Лера бежал так быстро, что Шурка, как ни старался, так и не смог его догнать. Остановился Лера только тогда, когда лимонадное дерево уменьшилось до размеров спичечного коробка.

– Лерчик! – подбежал Шурка. – С тобой всё в порядке?!

– В порядке, – кивнул задыхающийся от бега Лера и в изнеможении растянулся на земле.

– А куда ты бежишь?

– Куда-нибудь, лишь бы от баобаба подальше.

Шурка опустился на колени.

– А при чём здесь баобаб?

– А при том, что дверца в любой момент откроется, и из депутатского хода выскочат инопланетяне.

– Ё-моё! – присвистнул Шурка. – Я об этом и не думал.

Встал с колен и внимательно осмотрелся. Вокруг была одна лишь выжженная солнцем безжизненная саванна.

– Период засухи, – заключил он. – Спрятаться вообще негде? Видно всё, как на ладони.

– А вон там ещё один баобаб, – показал Лера вдаль, где на самом деле виднелась крона какого-то могучего дерева.

Отдышавшись, мальчишки поспешили дальше и вскоре разглядели, что вдали растёт не баобаб, а небольшая группа деревьев. К тому времени покинутое ими лимонадное дерево с медной дверью в стене вовсе исчезло с горизонта.

– Теперь инопланетяне нас даже в подзорную трубу не увидят, – заключил Лера, отирая пот с лица.

Солнце припекало так нещадно, что им пришлось надеть на головы майки. Обходя попадающиеся на пути заросли высоченной засохшей травы, мальчишки шли дальше. По мере их приближения группа деревьев всё больше напоминала зелёный островок в бескрайнем океане выжженной солнцем степи.

– Без преобразования мы отсюда не скоро выберемся? – мрачно заметил Лера.

– Ага, – отозвался Шурка. – Попробуй только преобразуй, сразу инопланетяне налетят.

Лера задумался.

– Слушай! – вдруг осенило его. – Нам надо другой депутатский ход найти.

– Зачем? – недоумённо посмотрел на него Шурка.

– Чтобы в ЛРС вернуться.

– А инопланетяне?

– Не будет их там. Они нас по всей Земле ищут. А мы вернёмся на Килиманджаро, найдём ход собачьего депутата и без всякого преобразования попадём прямо в город Шариков.

– Точно! – обрадовался Шурка. – А там собачье дерево! Только где ты здесь депутатский ход найдёшь?

– Да у любого встречного спросим, – нашёлся Лера. – Язык до Киева доведёт.

Приблизившись к оазису, друзья увидели, что он состоит из высоких зонтичных акаций и кустов африканского буша. Вокруг ни души. Но чем ближе они подходили, тем явственней чувствовали, что тут есть кто-то ещё. Когда же добрались до долгожданной тени, часть зарослей неожиданно сдвинулась с места.

Освобождение Жореса

Мальчишки присмотрелись и оторопели – перед ними возвышалось огромное пятнистое животное высотой с трёхэтажный дом.

– Да это жираф! – пришёл в себя первым Лера.

– Смотри, как замаскировался, – удивился Шурка.

И действительно, желтовато-рыжая жирафья шкура с шоколадно-бурыми пятнами была едва заметна на фоне выгоревшей листвы, а длинная шея вообще была похожа на ствол дерева.

– Здравствуйте! – крикнул Лера вверх, где в листве акаций и сплетении жёлтых мимоз[111] пряталась голова жирафа.

В ответ донеслось приглушённое бормотание.

– Эй! – крикнул Шурка. – Вы не знаете, где тут живёт какой-нибудь депутат?!

Снова раздалось бормотание. Вдобавок жираф дрыгнул ногой, но не злобно, а как-то безнадёжно, будто ему там, в густой кроне, острый нож к горлу приставили.

– Что-то тут не так, – в тревоге огляделся Шурка. – Неужели опять тунцы?

– Вряд ли, – усомнился Лера. – Они бы сразу напали.

– А ты не можешь свой глаз[112] на разведку отправить? – попросил Шурка.

Лера пожал плечами – очень уж давно он летающим глазом пользовался – вдруг не получится. Наморщил лоб, сосредоточился и… И глаз подчинился: выскочил из глазницы и полетел, словно космический спутник, к вершине акации.

– Ха! – воскликнул Лера. – Жираф в ветвях запутался!

Пятнистый великан при этих словах снова забормотал и снова дрыгнул ногой, но на этот раз, скорее, радостно.

– Что делать будем? – посмотрел на друга Лера. – У него вокруг шеи ветки закрутились, такие тонкие и прочные, как верёвки. В общем, настоящая петля. Сам не выберется.

– Надо наверх лезть, – задрал голову Шурка.