У старых окопов (Рассказы)

— А кем ваш муж работает? — с напускной строгостью спросил я, начиная помаленьку привыкать к мысли, что мне подвластно здесь все: от сплотки древесины до самых сокровенных семейных тайн моих подчиненных. Да и время я хотел выгадать, чтобы найти хоть какой-то приличный выход из щекотливого своего положения.

— Такелажники мы, — охотно отозвалась Ерохина. — Работник он хороший, вы не сомневайтесь! Мы всегда премии получаем.

— Чего же он дерется, ваш хороший работник?

— А я знаю!

— Ну а все же? Не мог же он ни с того ни с сего?

— Делать ему нечего, черту ревнивому!

— Зачем же вы за такого ревнивца замуж выходили?

Ерохина усмехнулась, припомнив, видимо, некоторые подробности своего замужества.

— Так он же тогда совсем другой был. Это уж он потом моду взял — кулачищами махать…

Она всхлипнула и вытерла глаза рукавом. Кофточка совсем распалась, обнажив круглое сдобное плечо и еще кое-какие интимности, которые принято прятать. Но Ерохина ничего не заметила, а если и заметила, так не придала этому значения. Да и вообще, кажется, я для нее не имел ни возраста, ни пола, а был всего только безликим начальником, который и на свет народился для одного лишь того, чтобы выслушивать ее жалобы и мирить ее с мужем.

Перехватив мой взгляд, Ерохина не спеша, без тени смущения, соединила распавшиеся части разодранной своей одежонки. Было во всех ее повадках что-то слишком уж деловитое, привычно бесстыжее, и я заподозрил, что во всей этой истории она не так уж безгрешна, и, наверно, у такелажника был-таки повод приревновать ее и даже поколотить. Мне сильно захотелось поскорей выпроводить ее из комнаты — со всеми сухими ее всхлипываниями, жалобами на мужа и сдобными плечами.

Если б моя воля, я так бы и сделал. Но полной веры в то, что я имею право так поступить, у меня все же не было. Я заехал в такие дремучие края, что больше всего боялся по неведению наломать тут дров. Откажись я мирить драчливых супругов, и вдруг, чем черт не шутит, сплавщики осудят меня. А то еще пьяный муженек прибьет жену до смерти, и я же первый буду кругом виноват. Кто их, местных жителей, разберет? И что здесь у них перепадает от ревнивого мужа жене, которая малость набедокурила? В конце концов, я тут человек новый, и не мне переучивать аборигенов, тем более вот так, с ходу…

— Ну что ж, — храбро сказал я, напяливая пиджак, — пойдемте глянем на вашего ревнивого такелажника!

И первый шагнул к двери, приглашая Ерохину следовать за мной.

— А зачем вам-то к нему на поклон идти? — подивилась та. — Я его кликну, он и сам прибежит.

— А вдруг не прибежит? — заупрямился я. — Все-таки не обязан он передо мной отчитываться в семейной жизни.

— Как это не обязан, ежели вы ему прикажете?

Ерохина недоверчиво глянула на меня. Кажется, она засомневалась даже, всамделишный ли я начальник или всего лишь бесправный студент-практикантишка и уж не ошиблась ли она дверью, постучавшись ко мне.

Я взглядом постарался убедить ее, что начальник я самый что ни на есть настоящий, более взаправдашних даже и не бывает.

— Заявится как миленький! — обнадежила меня Ерохина, уверившись, что никакого обману тут нет и дверью она не ошиблась. — Это он со мной такой отчаянный, а Филипп Иваныч в строгости его держал. А теперь вы заместо Филиппа Иваныча…

Далось ей это заместо!

Ерохина повеселела, выцарапав у меня согласие поговорить с ее муженьком. Недавний горемычный ее вид показался вдруг мне сплошным притворством. И слезы свои жидкие, сдается, она лила не так от обиды и боли, а затем лишь, чтобы разжалобить меня.

— Вы с ним построже, — попросила она напоследок, уже взявшись за ручку двери. — Спуску ему не давайте. И не больно верьте, ежели станет на меня наговаривать.

Она поспешно вышла, точно забоялась, как бы я не передумал. Несмотря на все ее уверения, что муженек явится как миленький, по первому моему зову, я все-таки надеялся, что он не придет. По крайней мере, я бы на его месте ни за что не пошел. И охота ему добровольно ставить себя под удар?

В ожидании неприятной беседы я слонялся по просторной и совсем еще не обжитой мною квартире и прикидывал загодя, как мне вести себя с буйным такелажником: с чего начать и на что напирать в разговоре? Больше всего я жалел тогда, что не выведал у Ерохиной, сколько у них детей. Мне почему-то казалось: знай я в точности, сколько у них детей и какого они возраста, так быстро припер бы такелажника к стенке.

Прежде мне приходилось иногда мирить своих рассорившихся дружков. Но тогда мы все были на равных правах, я мог ничего не добиться своими уговорами, и это ничуть не умаляло меня ни в собственных глазах, ни в глазах приятелей. А теперь к помощи моей прибегали не дружки мои, а подчиненные, и это в корне меняло всю картину. На ошибку, даже самую малую, я просто не имел сейчас права. Ведь от этого нулевого дела пойдет отсчет всем моим последующим делам здесь. От меня ждали правильного, бесспорного и желательно мудрого решения. А где его взять, это желательно мудрое? Где они продаются, такие завидные решения, почем десяток?