У стен Старого Танжера

Мы все поняли, что хотел сказать Ноэл: военный корабль будет продолжать надзор. И до тех пор пока английское консульство в Мадриде не даст ответ по поводу Франсиско, невозможно будет вторично устроить ночную операцию по выгрузке контрабанды. Вечером Ноэл вынужден был во всеуслышание признать то, о чем другие прекрасно знали, но не решались говорить: не хватало денег на продукты и даже на воду. Все средства, которые удалось собрать, Ноэл потратил на покупку сигарет, будучи уверенным в том, что ему удастся тотчас же их сбыть. В тот вечер мы легли спать, не поужинав.

На следующий день среди матросов начался ропот.

Жалованья никому из них не платили, поскольку все предпочли получить часть прибыли. А теперь они не только рисковали остаться ни с чем, но еще и умереть с голоду.

На Франсиско они зла не держали, однако тот сам, словно прокаженный, сторонился их.

Тогда двое из матросов, американец и швед, которые начали плавание с Ноэлом еще в Англии, предложили выход. Все члены экипажа, за исключением Франсиско, могли свободно сходить на берег, следовательно, каждый мог взять с собой несколько блоков сигарет и пока продать хотя бы их. Иных средств существования у нас в тот момент не было, и Ноэл дал согласие.

Таким образом исчез один ящик сигарет, потом другой. Нужда не позволяла долго торговаться с мелкими перекупщиками, знавшими о наших трудностях. А ответ из Мадрида все не приходил. Пришлось вскрыть и третий ящик.

Наконец английский консул вызвал Ноэла к себе.

Когда он вернулся, я с трудом узнал его. Этот веселый, цветущий молодой человек с горделивой осанкой теперь медленно брел, сгорбившись, словно старик. Казалось, щеки у него покрылись пылью — такими они были серыми.

Он собрал нас в своей каюте. Я отметил, что и голос у него сделался каким-то старческим. В ответе из посольства говорилось, что закон целиком на стороне испанцев, что в своих прибрежных водах они такие же хозяева, как на суше, что капитан «Радуги» проявил преступную небрежность при подборе экипажа. И наконец, что посольство в любом случае, касающемся Франсиско, вмешаться не сможет.

Тут Башир сделал минутную паузу, но никто даже не попытался нарушить молчание. И Башир продолжил:

— Едва мы узнали эти страшные вести, как на яхту прибыл тот офицер — командир военного корабля. Он сказал Ноэлу, что, если Франсиско не будет выдан ему через два часа, он отдаст приказ своим людям взять его силой. Поцеловав руку даме, офицер удалился.

О друзья мои, о мои братья! До конца дней я буду помнить, как волны жгучего стыда накатили на всех, кто находился тогда в каюте капитана. Среди нас были: женщина, приехавшая из самой могущественной страны в мире, мужчина — подданный короля, правившего самой высокомерной империей, другой мужчина — представитель народа хоть и малого, но наделенного чувством собственного достоинства и несгибаемым мужеством. И вот этим людям надлежало выдать, обречь на пожизненное заключение, а может быть, даже на казнь, несчастного, который пришелся им по сердцу и которого они сами же толкнули на рискованный путь, посулив золотые горы.

Но ни женщина, ни мужчины не решались сообщить Франсиско о том, какая участь его ждет. Они поручили это мне. И я согласился, потому что люди, преданные всемогущему Аллаху, не привыкли роптать по поводу того, что предначертано свыше.

Я отправился к Франсиско.

Тот сначала остолбенел от ужаса.

«Я не хочу… — прошептал он. — Этого не может быть… Ты представить себе не можешь, что они со мной сделают».

Потом он, бросив взгляд на военный корабль, пулеметы, на вооруженных моряков, сказал:

«Бедная Лея…»

И добавил:

«Пусть берут меня немедленно. Чего ждать?»

Я вернулся в каюту капитана. Один из наших матросов подал знак на военный корабль. Прибыл офицер в сопровождении вооруженных моряков. На нашей палубе стояли только мы с Франсиско. Вскоре он спустился в шлюпку.

Тут в толпе — как уже случалось по ходу этого рассказа — раздалось пронзительное стенание плакальщиц, на сей раз подхваченное всеми женщинами. И Башир продолжил:

— В тот вечер наши матросы продали в розницу еще один ящик сигарет и разошлись пьянствовать по портовым кафе. А тем временем в каюте Ноэла состоялся совет. Он был недолгим, поскольку все придерживались единого мнения. Речь уже не могла идти о том, чтобы сбыть груз в Альхесирасе. Связи с таможней были утеряны, наше судно находилось под слишком пристальным наблюдением. Всем на яхте не терпелось покинуть это проклятое место.

Намеревались либо пойти в какой-нибудь другой порт, либо привезти сигареты обратно в Танжер. Предполагали, что потеря в любом случае не будет катастрофической.

Отплытие было намечено на следующий день.