У страха глаза велики

Конечно, для полной уверенности надежнее было пойти вместе с Германом. Не то чтобы я сомневалась в его правдивости, но даже если он абсолютно точно все перескажет — а интонации, паузы, мимика, в конце концов? С другой стороны, весьма вероятно, что при мне Нина закроется как устрица — да-да, нет-нет. Что ж, будем кушать, что дают. В конце концов она — отнюдь не единственно возможный источник информации. Журналист я или кто?

Так. Но ведь Герман пришел вовсе не за тем, чтобы выяснять, почему вместо Кристины поехала Вика с мужем. Просто схватился за первое, что подвернулось. А зачем приходил? Выяснить, что я думаю на свежую — ага! — голову? Зачем?

Герман вернулся очень скоро:

— Регина звонила дважды: сначала Кристине, минут через десять после этого — Вике. Ты довольна?

Я пожала плечами.

— Если перед первым звонком был еще один… Да ладно, проехали. Герман, а не стоит ли мне все же отсюда убраться?

Молчал он минут пять, не меньше. Германа свет Борисовича, судя по всему, раздирали два противоречивых желания: отправить меня немедленно куда подальше, дабы не лезла в шкафы со скелетами, и — поделиться «горячей» информацией. Неоднократно уже было замечено, что эту самую «горячую» информацию очень трудно держать при себе.

— Стас клянется, что и колеса, и вообще машина были в полном порядке. А в том, что касается транспортных средств, ему можно верить на все двести процентов.

Сообщение меня, в общем, не удивило. Уж очень вовремя случилась эта авария, и как ни крути пострадать в ней должна была Кристина.

— Герман, давай называть вещи своими именами. Во-первых, перестань себя обвинять, никто не обязан быть ясновидцем. Оставь эти глупости и давай думать. Ты считаешь, что машину испортили намеренно, в расчете на поездку именно Кристины?

Герман тяжело вздохнул, помолчал, снова вздохнул.

— Я не исключаю такой возможности. Технически это несложно. Стас машину облизывает все-таки не каждые две минуты.

— Хорошо, допустим. Тогда главный вопрос — ради кого это было сделано?

Герман замялся. Ну что ж, придется самой.

— В конце концов, все слышали, что ехать должна была Кристина. Все. Даже Света, ты же видел, она постоянно в холле мелькала. А вот про изменение планов — никто. Кристина сообщила Стасу, он Вике. Единственное возражение, хотя и очень слабое, — зачем такие сложности? Не проще ли испортить машину самой Кристины?

— Не знаю. Но эта дурацкая сцена за завтраком могла оказаться последней каплей.

— Да, возможно. Но тогда, наверное, пора уже подумать о настоящей охране?

— Нет. Пока… Нет.

Как мило. Интересно, «пока» — что?

20

Называйте вещи своими именами!

Гастон Галифе

Беседу с Кристиной я решила, не мудрствуя лукаво, начать с провокационного вопроса:

— Ты не знаешь, у Вики никого не было? Как-то она смерть Тимура восприняла… не вселенская трагедия, в общем. А вроде любимый муж. И ребенка еще потеряла.

— Да, пожалуй… — легко согласилась Кристина, но тут же предложила собственный взгляд на события. — Вика просто упрямая, как Герман. Но она правда удивительно хорошо держится, если и переживает, только за закрытой дверью. Да и то вряд ли. А зря. Говорят, нельзя все в себе держать, вредно, надо выплакаться или отвлечься. — Кристина неожиданно усмехнулась. Легонько так, чуть-чуть.

Да уж, симпатии к Вике тут и рядом не стояло, трагедия или нет, а отношение все одно так себе. Точно отвечая моим мыслям, Кристина добавила:

— Нет, ты не подумай, мне ее вправду жалко. Хотя она меня и шпыняет вечно.

Интересно. Над цепочкой рыдала, от письма, хотя и неприятного, но все-таки дурацкого, чуть в истерике не билась, а сейчас… Неужели в эту хорошенькую головку и вправду не заходила элементарная мысль — в разбившейся машине должна была сидеть вовсе не Вика? Да она должна бы пудовую свечку в ближайшем храме поставить — за чудесное избавление от смерти. Как человек, которому случайность помешала сесть в самолет… а тот возьми и разбейся. Но ставить свечку Кристина, кажется, не собирается.

А почему бы мне через нее не выйти на эту самую Регину, а? Из первых рук выяснить все эти чертовы непонятки с телефонными звонками, а при удаче — еще чего полезного услышать. Портниха, шьющая на семью уже мало не два десятка лет, должна об этой семье мно-о-ого знать.

— Слушай, Кристиночка. Все эти трали-вали вокруг портнихи заронили в меня неожиданную идею…

— Ну наконец-то! — Кристина поняла меня с полуслова. — Давно пора. А то все, что ты носишь… Ты не обижайся только, но джинсы эти, майки…

— Уж прямо одни джинсы и майки! — обиделась я. А честно сказать, сделала вид, что обиделась.

— Да не одни, но… Ты не думай, тебе все это очень идет, только какое-то оно…

— Да вот и я думаю, не пора ли чего-то новенького попробовать. Сделать подарок самой себе?

— Самой себе?!! — кажется, эта идея стала для Кристины сущим потрясением.

— Ладно, сама не сама — неважно. Ты лучше скажи — твоя Регина Владимировна дорого берет?

— Ну… — Кристина задумалась. — По-разному. Наверное, если по рекомендации, да будет знать, что ты журналист…