У страха глаза велики

— Не знаю, — растерянно ответила Ольга. Все ее бешенство куда-то уже улетучилось, и она стала похожа на потерявшегося щенка. — Мне ее жалко.

— Очень последовательно. То грымза, то жалко.

— Она же не от хорошей жизни грымза. Старая дева, мозгов чуть, внешность — без слез не взглянешь.

— Ну, если тебе нравится жить под дамокловым мечом, дело твое. Тогда чего расстраиваться?

— Да день какой-то неудачный, все наперекосяк. Прямо с утра. Стакан разбила, серьгу раздавила…

— Господи, как ты ухитрилась?

— Как, как, наступила. Ноготь сломала, пузырек с лаком перевернула. Прямо на белую юбку. Как у твоего, Кристин, матросского костюма, помнишь? Если бы я после этого зачет получила — было бы удивительно.

— Да, тяжелый день, — усмехнулась Кристина. — Ну, серьги починить можно или новые купить, зачет в итоге получишь, стакан вообще не стоит внимания, ноготь отрастет. А юбка… Пойдем, поглядим, может, и это горе не такое уж страшное… — Кристина посмотрела в мою сторону и весело подмигнула.

Я вздохнула и отправилась наверх. Не прошло и получаса, как Ольга, сияя, влетела ко мне в комнату и принялась кружиться, красуясь подозрительно знакомым летним костюмом в матросском стиле — я уже видела его на Кристине. Собственно, от «матросского» в нем была только бело-голубая расцветка да полоски в стратегических местах. А в общем — золотая середина между спокойной классикой и совершенно неподражаемым ультраавангардизмом. Шел он Ольге фантастически. Неудивительно, что настроение у нее резко изменилось к лучшему.

— Мы все переменили, матросом буду я! — распевала Ольга.

Кружась, она размахивала над головой какой-то белой тряпкой.

— Это и есть та злополучная юбка?

— Была юбка, стала тряпка! В помойку! — не унималась Ольга.

 Я потянулась посмотреть: на белой ткани красовалось внушительное пятно довольно странного цвета

— Это лак? — удивилась я

— Ну да, мне мама прислала. Все наши девчонки от зависти умирают. Видишь, переливается?

Действительно, при малейшем повороте цвет пятна менялся: то бордовый, то почти черный, то золотисто-зеленый. Цвет показался мне странно знакомым.

— Оля, Оля, о-ля-ля! Ну прелесть ведь, а? Свистать всех наверх! На абордаж! — и, крутанувшись еще раз на одной ножке, развеселившееся чадо улетело.

Юбка осталась у меня.

Я вытащила из сумки рабочую папку, а из нее — последнее угрожающее послание. То самое, что появилось в день аварии. Приложила к пятну…

Один в один. Краешек бумаги был испачкан тем же лаком.

22.

Соль жизни в том, что она не сахар.

Федерико Феллини

Ухитриться подхватить простуду в июне месяце — да не абы какую, а классическую ангину — воля ваша, с такими способностями мне, пожалуй, пора в цирке выступать. Чудеса! Не иначе, сглазил кто, наслал, понимаешь, злого духа Аденоида. Хотя, конечно, положа руку на сердце — никакая прикладная демонология тут ни при чем. Безусловно, теплая минералка — это кулинарный нонсенс. Но и переохлажденная до ломоты в зубах — тоже не подарок. Жарко ей, видите ли, было. Вот и мучайся теперь! В горле как будто ежиная семья поселилась, способность к членораздельной речи потеряна почти начисто, даже горячий кофе не помогает — не то что глотать, дышать невозможно, больно.

Кристина — за последнее время совместные утренне-кофейные посиделки стали уже своего рода традицией — добрая душа, заметила мое полумертвое состояние, сжалилась, мигом нашла и скормила мне какую-то умную таблетку. Бог ее ведает, что там было — не употребляю я их отродясь — но горлу и вправду стало легче. По крайней мере, каждый вдох перестал пробивать на слезу и пробуждать в памяти все богатства великого и могучего русского языка.

— Может, тебе еще ингаляцию?

— Да ну вот еще возиться, само проскочит, — отмахнулась я. Не люблю лечиться, есть такой грех.

— А чего возиться? — удивилась Кристина. — Берешь и дышишь. Вон у меня в ванной флакон на полке.

… А все моя дурная привычка — проверять перед использованием любое устройство сложнее канцелярской скрепки. Да еще странный тип простуды — без насморка.

Сняв колпачок с ингалятора, я слегка нажала на головку — убедиться, что клапан не засорился и работает как положено. Должно быть, сумма моих прегрешений перед Всевышним оказалась не так уж велика — первую порцию, и то крошечную, я направила на раковину, не в собственное горло. Запах, который почуял при этом мой бедный нос, в обыденной жизни, к счастью, встречается крайне редко. Но спутать его ни с чем не спутаешь.

Я сунула ингалятор в карман и вышла из ванной.

— Крис, у меня, похоже, температура, пожалуй, пойду прилягу, там и подышу, ладно?

— Забирай, конечно. Я тебе попозже молока горячего принесу.

«У себя» в мансарде я закрыла дверь и внимательно осмотрела «флакон». Ингалятор как ингалятор. Может, мне уже мерещится? Как та салфетка в ресторане? Зашла в ванную, задержала на всякий случай дыхание и легонько пшикнула еще раз…

Нет, не мерещится.