У судьбы на мушке

– Все равно… – Командир взвода стоял на своем. – Хотя бы пару дней ты считаешься не боеспособным. Иди и ложись.

Однако, зная мягкий и податливый характер своего командира, рядовой надеялся уговорить Соловейчикова взять его с собой. Но старший лейтенант ни на какие уговоры не поддавался. В конце концов он решился пойти на хитрость.

– Ладно, считай, что ты меня уговорил, – тихо, почти на ухо шепнул Соловейчиков рядовому. – Старший сержант Крендель, выводи взвод в окоп. Всем взять с собой запас ВВ и мины.

Взвод, оживленно обсуждая полученное задание, быстро покинул блиндаж.

– А тебе будет отдельное задание, – обратился Соловейчиков к рядовому Кичогло. – Поскольку ты у нас раненый и брать тебя в марш-бросок рискованно – можешь или отстать, или стать обузой для других, – я тебя посылаю на индивидуальную разведку. Покажи-ка мне карту в своем приемоиндикаторе…

Карту, полученную в штабном блиндаже батальона, командир саперного взвода разослал всем бойцам циркулярно, значит, досталась она и раненому рядовому.

– Вот, смотри сюда. – Соловейчиков увеличил нужный ему участок, потом движением указательного пальца вывел его на центр монитора. – Здесь находится доставшийся нашему взводу по жребию последний участок осмотра. Пока мы осматриваем остальные, ты выходишь к этому. Если что-то подозрительное узришь, сам не лезь, подожди взвод. Мы подойдем и шандарахнем… Только часовых определи и посты на карту нанеси. Все понял? Задание у тебя ответственное, поскольку этот участок находится к батальонам ближе других. Идешь налегке, кроме автомата, с собой ничего не берешь. Выступаешь, как только взвод выйдет из окопа. – Говоря по правде, Соловейчиков надеялся, что пара дневальных, что осталась в штабном блиндаже взвода, просто не позволит Кичогло вооружиться и захватить с собой запас взрывчатых веществ. Он сам хотел приказать дневальным не давать Кичогло оружие. Кроме того, он сам считал, что последний участок наиболее безопасен как раз из-за близости двух батальонов.

– А к чему такая таинственность? Почему от других бойцов втайне? – поинтересовался Василий.

– Беда в том, что в нашем батальоне, как подполковник Бармалеев подозревает, завелся «крот». И есть опасения, что он в нашем взводе служит, – почти на лету придумал старлей оправдание, не просчитав возможных последствий. – Все… Я побежал… А то «крот» может насторожиться.

Соловейчиков в самом деле бегом нагнал взвод, забыв, что хотел предупредить дневальных относительно рядового Кичогло. Ему уже было не до этого…

А Василий между тем пошел как раз в блиндаж, где рядом с традиционной тумбочкой сидел на табурете один из дневальных, тогда как второй спал, растянувшись на нарах, в ожидании, когда подойдет время ему сидеть рядом с тумбочкой. Ефрейтор-связист, пользуясь отсутствием командира взвода, спал за своим столом с тремя телефонными аппаратами, положив руки на стол, а голову на руки.

– Что тебе? – спросил дневальный у рядового.

– Особое задание от командира, – ответил Василий и начал складывать в свой рюкзак все то же, что бойцы взвода складывали до него, – тротиловые и тетриловые шашки, мины разного назначения, взял даже три противотанковые, набив себе рюкзак, что называется, под завязку. Тащить такой рюкзак было трудно – мешало ранение в трицепсе. Но Кичогло справился, перебросив ремень автомата через шею. А боль в руке, как он считал, можно и перетерпеть.

Так он вышел сначала к внутреннему, а потом и к внешнему посту, где его остановили вопросом:

– Куда двинул?

– Особое задание от командира, – уже опробованной фразой ответил он. Поскольку Кичогло знали в лицо, его не остановили и не вызвали для разбирательства начальника караула – одного из командиров взводов линейной роты. Тем более что саперный взвод под командованием старшего лейтенанта Соловейчикова только что прошел мимо того же поста. А до него прошли еще два взвода – разведвзвод разведывательной роты и разведвзвод батальона морской пехоты. На проход первых двух приглашался и начальник караула, на проход третьего потребовался только телефонный звонок тому же начальнику караула, а рядового Кичогло пропустили даже без этого звонка, что вообще-то являлось грубым нарушением Устава караульной службы. Но сам Василий об этом даже не догадывался. Он уходил в одиночный маршрут с легким настроением человека, делающего правильное дело…

* * *