У судьбы на мушке

Но тут Бармалеева нагнал младший сержант-связист с рацией в рюкзаке за плечами:

– Товарищ подполковник, товарищ подполковник… Приказ на отступление поступил. Приказано всем вернуться в свои окопы…

– Чей приказ? – сурово спросил командир батальона.

– Сирийского командования…

– Понятно. Они победить боятся! Себя бы лучше боялись…

* * *

Командующий объединенной группировкой генерал-полковник Сумароков лично вызвал к себе командира батальона спецназа военной разведки, чтобы высказать ему свое удовлетворение его действиями.

Генерал-полковник занимал кабинет в конце коридора здания бывшего аэропорта имени Басиля Асада[8]. Кабинет был просторным, и из широкого, во всю стену, окна открывался вид на весь аэродром, занятый российской авиацией. С края виднелся даже палаточный городок, имеющий свои улицы. А сам городок занимали в основном бойцы «морской пехоты» и летчики.

– Молодец, комбат, умеешь воевать… Так держать! – только и сказал в начале разговора генерал-полковник. – Однако твой батальон проходил же, если мне не изменяет память, специальное обучение… И потому я планирую использовать его впредь по прямому назначению. Полковник Прохоров воткнул тебя защищать фронт просто потому, что ты под руку подвернулся. Больше старайся не подворачиваться. Я сейчас подпишу приказ на выполнение задания, и ты на нем сосредоточишься. У тебя же пока, насколько мне известно, полный боекомплект в наличии. Вот и используй его.

– Понял, товарищ генерал, – ответил Бармалеев, привычно вытягиваясь по стойке «смирно».

– А курировать твои действия будет полковник Скорокосов из Главного управления Генерального штаба. Валерий Николаевич его звать-величать. Знаешь такого?

– Никак нет, товарищ генерал. Только слышал о нем. Но лично контактировать не доводилось.

– Иди сейчас к нему. Как выйдешь от меня, по правой стене пятая по счету дверь… Найдешь или проводить?

– Найду, товарищ генерал. Я следопыт опытный. И считать до пяти умею.

За окном уже стояла ночь. Темнота подступила стремительно. И даже самолеты и вертолеты угадывались только по контуру. А палаточный городок светился только фонарями, установленными на бетонных столбах, и белым цветом брезентовых палаток. Молодая луна тонкой полоской-ободком только-только выкатилась на востоке, по сути дела никого и ничего не освещая, кроме звезд. Но звезды, как всегда бывает на юге, светили ярко и казались очень низкими и близкими.

– Разрешите идти, товарищ генерал.

– Иди… Да, еще вот что… На территории противника наводит свой порядок батальон «морской пехоты». Майор Кологривский им командует. Вы с майором друг друга не перестреляйте…

Бармалеев вышел за дверь и двинулся по коридору, считая двери по правой стороне. Пятую дверь он нашел без труда, постучал в нее и, услышав приглашение, смело шагнул за порог.

Полковник Скорокосов сидел за своим рабочим столом, а на столе перед ним была развернута карта близлежащих участков фронта. За спиной Скорокосова почтительно стояли два полковника, показывали что-то на той карте, один красно-синим карандашом, остро заточенным с двух сторон, второй короткой и тонкой бамбуковой указкой, загнутой с края. Одновременно что-то объясняли. При появлении Бармалеева оба полковника замолчали, словно желали сохранить нечто в тайне.

– А… Вот, кажется, и главное лицо нашего сегодняшнего действа прибыло… – сказал полковник Скорокосов.

– Разрешите представиться, товарищ полковник. Подполковник Бармалеев, командир батальона спецназа военной разведки… – по форме обратился подполковник к полковнику.

– Мы немного знакомы, – напомнил Скорокосов. – Вы же, кажется, когда возглавляли действия «синих» на учениях против спецназа ФСБ, только-только получили под свое начало батальон.

– Так точно, товарищ полковник. Хочу напомнить, что результаты учения были заранее спланированы в угоду третьим лицам.

– Вы не согласны с результатом. – Скорокосов нахмурился. – Не любите проигрывать…

Он повернулся к двум полковникам, поочередно посмотрев на одного и другого.

– «Красные» в тот раз победили… – сообщил он.

– У них спецназ состоит из одних офицеров, а у меня только половина состава была из «контрактников», а вторую половину составляли призывники, ничего, по сути дела, еще не умеющие. Кроме того, спецназ ФСБ оснастили приборами по последнему слову техники. А нас нет.

– Например… – поинтересовался полковник Скорокосов.

– Им выделили газовые анализаторы воздуха, а нам выдали только половину запрошенной партии памперсов для сидения в засаде. Этот запас быстро кончился, и анализаторы воздуха показывали спецназу ФСБ местоположение наших засад по запаху мочи… Этого при подобном раскладе было не избежать.

– А куда вы прятали использованные памперсы?

– Как и полагается, закапывали глубоко в землю, товарищ полковник, – на глубину не менее метра.

– Я, честное слово офицера, был не в курсе этих тонкостей, хотя входил в комиссию по утверждению результата. И результат меня тогда, скажу честно, расстроил… Но это дело прошлое. Пора уже забыть былые обиды. Сейчас одно общее дело делаем.