У судьбы на мушке

Намек был понятен и во многом правдив, хотя и не полностью. Генерал-полковник Сумароков слишком часто использовал батальон Бармалеева, не спросив согласия Прохорова, в своих целях и для решения своих задач. Хотя, если судить по большому счету, задача была у всех одна – нанести противнику наибольший урон в живой силе и технике. Но Бармалеев предпочел не оправдываться. Его молчание словно бы подчеркивало то, что его батальон в самом деле находится под покровительством командующего.

– Заходи. – Прохоров распахнул перед подполковником дверь и пропустил его вперед. После чего вошел сам.

В землянке было всего одно окно, под которым и стоял стол полковника. Бармалеев сразу же положил на него свой рапорт и наградной лист.

– Что это? – спросил полковник и сразу начал читать рапорт. Только потом мельком глянул на наградной лист. После чего сложил оба листа вместе и убрал в верхний ящик письменного стола. – И чего ты хочешь?

– Первое – медаль «За отвагу» для рядового Кичогло…

– Понятно. Нет проблем… А второе?

– А второе – присвоить ему звание младшего сержанта.

– У тебя в саперном взводе освободилась должность командира отделения? – спросил Прохоров.

– Нет, там, слава богу, все командиры отделений живы и здоровы.

– Тогда куда ты хочешь парня пристроить?

– Никуда. На прежнем месте останется. Только жалованье у него почти вдвое повысится. Для бойца это немаловажно.

– А за счет чего?

– Это приказ генерал-полковника Сумарокова. – Бармалеев словно бы нечаянно перепутал слова. Вместо «пожелания» сказал слово «приказ». Это решило все…

– Ну, вам с генералом виднее, – вроде бы согласился полковник. – Это все?

– Так точно, товарищ полковник. Все.

– А еще что у тебя в планшете?

– Только бумага… На случай нового рапорта. Вдруг еще на кого-то писать придется. У меня в батальоне все парни боевые.

– Не поделишься? Я про бумагу говорю, а не про боевых парней. А то у меня в штабе кончилась. Хотя бы половину…

– Бога ради. Мне не жалко.

Бармалеев щедро отделил от стопки бумаги больше половины и отдал полковнику. При этом из стопки в планшет что-то выпало. Подполковник вытащил это «что-то», повертел в пальцах, рассматривая, потом повернулся к окну.

– Что это? – не понял он.

– Ну-ка, ну-ка… – Прохоров вытащил из внутреннего кармана кителя очешницу, достал очки и водрузил их на нос. Бармалеев впервые видел полковника в очках. Видимо, в обычной обстановке тот стеснялся их носить. – А это, друг ты мой подполковник, подслушивающее устройство, в просторечье называется – «жучок». С картой памяти, на которую разговоры пишутся. Но карту памяти раз в неделю, если не чаще, менять надо. Такие, насколько я знаю, в подразделениях МВД применяют, когда ловят вымогателей и шантажистов. Супертонкие «жучки». Их обычно между денежных купюр закладывают. Одновременно они работают и как GPS-трекер. Хитрая штука китайского производства. А к тебе в руки как она попала?

Пришлось Бармалееву рассказать, откуда у него взялась бумага вместе с «жучком».

Прохоров начал рассуждать:

– У нас имеется два варианта. Согласно первому, адъютант Сумарокова контролирует каждое движение генерал-полковника. Чего-то желает не допустить. Чего – нам неизвестно. Согласно второму варианту, адъютант генералу верен и отдал тебе часть бумаги, не подозревая, что отдает «жучка». Следовательно, «жучок» установлен третьим лицом. Может быть, самим генерал-полковником, который желает проверить лояльность своего адъютанта.

– Необходимо будет сообщить о находке генерал-полковнику… – решил Бармалеев.

– Как только вернется к себе, ты сообщи, – согласился Прохоров. – А сейчас отправляйся в автолавку, пока она еще не уехала, купи новоиспеченному младшему сержанту новые погоны. В следующий раз автолавка только в воскресенье приедет. А сегодня только среда. Тебе надо успеть. А потом – в госпиталь к твоему Кичогло.

* * *

Бармалеев воспользовался советом полковника Прохорова и сразу направил бронетранспортер в палаточный городок, где обычно останавливается армейская автолавка. Хозяйка автолавки, русская женщина, уже собирала свои обычные товары и укладывала их в «Газель» с гражданским российским номером. Помогал ей в этом сын, совмещающий помощь матери и работу водителем машины. Бойцов морской пехоты, обычно составляющих основной контингент покупателей, рядом с раскладным столом уже не было. Стоял лишь один механик вертолетного полка и чего-то ждал. Чего он ждал, стало понятно уже вскоре, когда продавщица принесла механику самодельные шерстяные носки, которые вытащила из глубины салона «Газели».

– Качественные, – сказала женщина. – Я специально из России заказывала… Только вчера привезли.

– Немного большеваты. – Механик вертел носки в руках, словно не решался купить.

– Мне, кажется, как раз будут, – сказал подполковник и поймал благодарный взгляд женщины-продавщицы.

В основном автолавка торговала товарами Военторга, но заказать здесь можно было что угодно. И автолавка привозила любой товар. Вплоть до шерстяных носков домашней вязки…