У Судьбы на поводке

Звонок в дверь. Светка вернулась – наверное, забыла что-нибудь опять. Не глядя в глазок, открываю дверь:

– Свет, ты решила вер…… – слова застревают у меня в горле. На пороге не Света, на пороге стоит Дмитрий собственной персоной.

Нагло смотрит на меня своими светлыми глазами, молчит. Черт, Данька дома как раз. Как Дима узнал номер моей квартиры? Какого чёрта ему здесь надо? А что, если он узнал о Даньке и решил, что теперь ему нужен ребенок? Данька в комнате смотрит мультики – так увлечен своими фиксиками, что даже не вышел посмотреть, кто это пришел. Дай Боже здоровья тому, кто придумал фиксиков!

Все эти мысли и еще сотня неосознанных обрывков проносится у меня в голове безумной вереницей.

Пытаюсь захлопнуть дверь перед носом у незваного гостя, но я и в здоровом состоянии не отличаюсь особыми спортивными задатками, а теперь и подавно. Дима ставит ногу в дверной проём и мягко отстраняет меня в сторону, обхватив за талию. Входит в прихожую, с любопытством оглядываясь. В руках у него какой-то большой сверток. И цветы. Я закипаю от злости.

– Цветы по какому поводу? Почему не венок?

– До венка у нас дело не дошло пока.

– Недоработка. В следующий раз старайся лучше. Зачем явился?

– Подумал, с костылем тебе сподручнее скакать будет.

– Спасибо, конечно, но мне и так неплохо скачется. Тебе не пора?

Злится – поджал губы и уставился на меня своими невозможными глазами. Как всегда, невероятно элегантен, но без гламурной слащавости, волосы снова немного взлохмачены, как будто он только что провел по ним рукой. Возможно, так оно и было – от старых привычек трудно бывает избавиться, даже если ты приобрел новую должность, новые знакомства и новое пальто. Надо срочно его выгнать, пока не закончилась очередная серия «Фиксиков». Впрочем, возможно, поздно переживать и он явился сюда знакомиться с ребенком. Такие случаи бывают – мне рассказывали про одного папашу, который спустя двадцать один год решил, что сын ему все-таки нужен и возжелал познакомиться. Возжелать раньше он никак не мог из опасений, что придется выплачивать алименты.

Пытаюсь отставить панику и злость и думать рационально и без эмоций. Кто мог сообщить Дмитрию, что я не сделала аборт? С нашими общими знакомыми я отношений никаких не поддерживаю уже много лет, одной из причин моего переезда в новый район было желание избежать неприятных встреч с друзьями Дмитрия. И я не прогадала – на новом месте жительства никто не знает меня, и я никого не знаю. А, значит, никто не посмотрит на меня осуждающе, сочувствующе или с нездоровым любопытством. Маловероятно, что кто-то, кроме Светки, в курсе той давней истории, для большинства я – обычная одинокая мама, сейчас таких немало. Однако береженого Бог бережет, и я всегда избегала контактов с прежним кругом общения. Маловероятно, что Дима знает про Даньку. От меня он точно ничего не узнает – лучше никакого отца, чем что попало. Нормальные отцы от детей не отказываются. Можно оставить жену, любовницу – в конце концов, насильно мил не будешь. Но оставить на произвол судьбы собственного ребенка? Вряд ли я могу это понять.

Между тем, Дима разворачивает сверток и достает оттуда костыли, протягивает их мне. Будь это обычный виновник аварии, я бы взяла их безо всякого сомнения – в конце концов, человек виноват (отчасти) в моем нынешнем состоянии и всего лишь хочет исправить содеянное. Но от Димы мне не нужно ничего – ни цветов, ни костылей, ни помощи. Единственное, что я могу от него принять – это объяснения, которые он мне задолжал. И извинения, возможно. Впрочем, уверена, что не получу ни того, ни другого – в обе наши встречи он никак не обозначил своего отношения к прошлым событиям.

Устало вздыхаю – Света помогла мне принять душ, но это отняло у меня столько сил, что я бы предпочла немного вздремнуть, а не выяснять отношения с бывшим. Да и нога снова начала ныть. Мне бы таблетку и поспать, хотя бы одним глазком.

– Дима, мне не требуется твоя помощь. Забирай все и уходи, пожалуйста. Я устала, у меня болит нога, и я хочу отдохнуть.

– Я уйду, мешать не буду. Но все это оставлю здесь. И не спорь – с костылями тебе будет удобнее, вот увидишь. В пакете хорошие обезболивающие и еще кое-что по мелочи. Я звонил Николаю – доктору из травмпункта – это он рекомендовал все это купить.

– Цветы тоже он рекомендовал?

– Можно сказать и так. Цветы – часть процесса реабилитации.

Надо же, улыбается своей фирменной улыбкой. Как ни в чем не бывало. Смешно ему, блядь. Да, иногда эмоции вынуждают меня прибегнуть к обсценной лексике. Это когда нет больше слов, вот совсем нет. У него что, память отшибло или что? На идиота Дмитрий вроде никогда не был похож, впрочем, может это какой-то выборочный идиотизм. Спрашиваю с интересом:

– Чьей реабилитации? Моей или твоей?