У Судьбы на поводке

Уже прошло больше недели с того инцидента. Я боюсь спрашивать у Даньки, откуда он все узнал, потому что не хочу бередить его раны. Сейчас вроде бы все немного успокоилось – Дима звонит каждый день, они подолгу общаются с сыном через Скайп. Данька больше не закатывает истерик, но я кожей чувствую, что он стал другим – более отстраненным и замкнутым. Он достаточно ровно общается с нами обоими, но как будто стал немного взрослее. Наверное, он видит в нас предателей или, во всяком случае, обманщиков, просто не хочет тратить время и силы на выяснение отношений. С полной уверенностью могу заявить, что это моя наследственность – я никогда не любила открытых конфликтов и долгих выяснений отношений. Если мне кто-то не нравится или мне с кем-то некомфортно, я просто прекращаю всякое общение без объяснения причин. Конечно, трудно выбросить из своей жизни, скажем, токсичных родственников, но чужих неприятных людей зачем терпеть, мучая себя? Может, это и неправильно, но меня такой подход вполне устраивает.

Пулей влетаем в нашу группу, я быстро помогаю сынишке раздеться и отправляю его к остальным детям, которые уже чинно и благородно сидят за столиками. Кто-то ест кашу, кто-то размазывает ее по тарелке, надеясь, что хоть какое-то количество ненавистной размазни растворится в воздухе благодаря этому извечному детскому ритуалу. Сын одной моей приятельницы умудрялся выбрасывать манную кашу ложками в раскрытое окно, правда, этот фокус он мог проделывать только летом. И приятельница долго бы еще оставалась в блаженном неведении, если бы однажды под окном не проходила весьма скандальная дама в ярко-красной шляпе с широкими полями. Она не поленилась обойти все этажи, окна на которых были открыты в этот момент, предъявляя всем свою шляпу с налипшими на поля комками манной каши. Ох, и влетело тогда Антошке – так зовут чемпиона по метанию каши.

Я уже почти на выходе из группы, когда меня останавливает Вера Ивановна.

– Катерина, я хотела с вами обсудить один момент, это очень важно.

Я удивленно оборачиваюсь.

– Да, конечно, я вас внимательно слушаю.

Воспитательница мнется – видно тема разговора не самая приятная. Что бы это значило? Неужели Данька что-то натворил?

– Вера Ивановна, Данька набедокурил?

– Нет-нет! Данечка молодец, с ним вообще никаких проблем. Только вот он эту неделю какой-то рассеянный, в играх или вообще не участвует или с великой неохотой. Вот я и решила поинтересоваться – все ли у вас дома в порядке?

Я не знаю, что ответить. У нас точно не все в порядке, но нужно ли об этом знать воспитательнице в садике? При всем моем уважении, постороннему, пусть и добрейшему человеку?

– Мы с Даней немного поругались перед прошлыми выходными, думаю, что это отголоски.

– Может быть, он скучает по отцу? Все-таки такой возраст приближается, когда контакт с обоими родителями очень важен. Дети обычно очень болезненно воспринимают тот факт, что кто-то из родителей создает семью, частью которой ребенок не является. Они расценивают это как собственную ненужность.

Я ошеломленно смотрю на Веру Ивановну. А ей-то откуда известно? Или она о чем-то другом говорит? Решаю уточнить на всякий случай:

– Вера Ивановна, о чем вы говорите? О какой семье?

Та, обернувшись и убедившись, что никто из детей не шныряет рядом, тихо произносит:

– Ну как же! О том, что отец мальчика женат, а его жена ждет ребенка. Уж наверное, Дане это непросто осознавать.

Я изумленно восклицаю:

– Боже мой! А вы – то откуда узнали?

– Так бабушка на прошлой неделе Даню забирала, вот она мне и поведала ваши семейные тайны. Так она переживает за внука, мне прямо больно за нее было! Бедный мальчик, так жалко его! Вы не подумайте, я вас не осуждаю. Как говорится: «Жизнь прожить не поле перейти». Чего только не бывает! У меня дочка-то тоже одна воспитывает, также в свое время с женатым мужчиной связалась на свою голову. Но все, что ни делается, все к лучшему – теперь у меня самая лучшая на свете внучка растет!

Вера Ивановна прямо меняется в лице – расцветает, вспоминая свою внучку. Ну а мне теперь многое стало понятно.

– Вера Ивановна, а кто-то еще слышал ваш разговор в ту пятницу?

– Дайте-ка подумать…

На несколько мгновений воспитательница уходит в астрал, а я напряженно ожидаю ее возвращения.

– Нет, уже всех детишек забрали к тому времени. Ваш последний был. Никого не было в группе кроме меня, Даньки и вашей бабушки.

– Ясно. У меня просьба – никому не говорите, особенно я не хочу, чтобы дети узнали. Боюсь, что Даньку задразнят. Он до той пятницы ничего не знал, и не узнал бы еще долго, если бы не бабушкин язык без костей.

– Вот, значит, почему он такой странный в последние дни…

– Да, именно поэтому. И еще хотела бы уточнить один момент. Данька родился, когда его отец еще не был женат, он даже не был знаком в то время со своей нынешней женой.

Вера Ивановна смущенно бормочет:

– Хорошо-хорошо, вы только не расстраивайтесь, все образуется!