У судьбы твои глаза

Не знаю, в какие игры играл этот засранец, но мне они не нравились. У нас всего два дня, чтобы закончить с перестройкой, и что-то подсказывало мне, что Беллингтоны будут не так лояльны к несоблюдению сроков, как МакМилланы. Они устроят выволочку, как только вернуться с Кубы в пыльные хоромы, а затем меня ждёт выволочка от Франклина. Но Зака Таннера это не волновало.

Через три часа к дому подкатил спортивный «камаро», откуда в развалку вывалился Таннер собственной персоной в компании Кевина Абрамсона. Увидев их в окно, я зарычал, как голодный лев, жаждущий расправы. Кровь забурлила в венах и затуманила разум. Я вырвался на холодный воздух в одной робе и встретил «гостей» ещё на дорожке к дому.

– Какого хрена, Таннер? Твоя задница должна была быть здесь ещё в девять!

Если Кевин и заволновался, то Зак и бровью не повёл, оценивая меня безразличным взглядом. Он не видел во мне грозного льва, а лишь тявкающую шавку.

– Прости, босс, задержались в салоне. Покупали мне новую тачку. Зацени, какая…

– Мне плевать! – Я даже не взглянул на «камаро», который был не самым разумным выбором для северного климата Миннесоты. – Личными делами ты должен заниматься в своё личное время. А сейчас ты должен уже три часа, как пахать вместе с парнями. Или ты забыл, где твоё место?

– Полегче, мужик. – Зак выставил ладони, призывая меня к спокойствию, но я стал зол, как чёрт. – Франклин разрешил нам отлучиться ненадолго. Всё согласовано.

Мои челюсти скрипнули от натуги. Я еле сдерживался, чтобы не наброситься на подонка, как зверь на беспомощную добычу. Франклин носился со своим племянником, как с фарфоровой вазой, и требовал от меня чему-то его научить. Некоторые вещи не чинятся, а некоторые люди не поддаются обучению.

– Франклин, значит. Ну, так вот послушай сюда, Таннер. Здесь я твой непосредственный начальник, и, если я говорю прибыть на объект ровно в девять, то ты должен быть здесь ровно в девять.

– Ладно, ладно, не горячись. Ты что, не с той ноги встал?

Кевин предусмотрительно скрылся в доме, предоставляя приятеля мне на растерзание. Тот обогнул меня, как кучку мусора на своём пути, и тоже двинулся к двери, но я не мог так просто оставить его задницу в покое.

– Если ещё раз такое повторится, ты вылетишь из моей бригады, как пробка из того дешёвого пойла, что ты в себя заливаешь.

Судя по виду Таннера, он мне ни на йоту не поверил. Так же медленно поздоровался с остальными парнями, переоделся в рабочую форму и слонялся от одного к другому, ничем, в частности, не помогая. Я внимательно наблюдал за его откровенным протестом, не веря своим глазам. Мне снится, или этот парень и правда такой урод? Сложно слушаться кого-то, когда ты родился с серебряной ложкой в зубах.

Но всему есть предел. А моему терпению и подавно. Оно лопнуло, как мыльный пузырь, которые любил выдувать Крис, когда через двадцать минут своего «кропотливого» труда, Таннер смылся на улицу и затянулся сигаретой. Все замерли в безмолвном ожидании, что будет дальше. Сойдёт ли ему это с рук или сейчас взорвётся бомба замедленного действия, разорвав меня на кусочки, которые ещё больше подпортят раскоряженный вид первого этажа.

Любое действие влечёт за собой последствия. И я прекрасно сознавал последствия того, что собирался сделать. Но не мог поступить иначе. Не люблю, когда меня смешивают с дерьмом на глазах подчинённых. Пусть в моём рту не блестела серебряная ложка, я знал себе цену.

В следующую же секунду я вылетел на крыльцо вслед за Таннером и вырвал сигарету прямо из его рта. Бросил на землю и задавил ботинком. Жаль, так же нельзя сделать и с пустой башкой этого засранца.

– Эй! – Завопил Зак, не ожидая, что моя кишка не так уж тонка, чтобы сделать нечто подобное. – Ты совсем охренел?!

– Это ты охренел, если думаешь, что тебе всё позволено, раз твой дядя – владелец фирмы.

– А мне кажется, что так и есть. – Ухмыльнулся Зак той едкой ухмылочкой, которая разъедает кости от негодования. – Хочешь проблем на свою задницу?

В дверях показались головы остальных ребят – повысовывались, как цыплятки из-под куриного крыла. Я приблизился к Таннеру так близко, что почувствовал кислый запах табака и, что меня порадовало, тонкий аромат страха.

– Послушай сюда, паразит. Ты не с тем связался. Меня не пугает ни твоя неприкасаемость, ни твой дядя. Ты заткнёшься, вернёшься в дом и займёшься делом. Или засунешь свой зад обратно в свою новенькую колымагу и укатишь отсюда так быстро, что я не успею моргнуть. Я не собираюсь возиться с папенькиным сынком вроде тебя.

Зак нервно сглотнул, но выдержал мой звериный взгляд. У него были четыре зрителя, которые жались в проходе, не желая принимать участие в нашей стычке. Поэтому ему было ради кого играть. Он блеснул ехидным оскалом и процедил:

– Будешь своего сынка так учить, понятно? Ах да. Ты ведь не можешь его ничему научить, ведь он слабоумный.