У светлого яра Вселенной

Как видим, это уже не легенда. Примечательно, что именно служитель культа замыслил взлететь в небо, почитавшегося священным, как и всё на нем. Мысли народной становилось тесно, воображение и мастерство взывало к действию Разума и мощной фантазии. Однако небесные явления еще продолжали вызывать у суеверных тревоги и опасения за судьбу человечества, как, например, о том свидетельствовал массовый страх столкновения Земли с кометой Галлея. И это хорошо прослеживается в событиях рассказа В. Одоевского «Два дни в жизни земного шара». Но неуемное стремление лететь вослед мысли оказалось сильнее. Желание опережать события стремительно нарастало. И вот мы уже видим смелого Нарсима — героя романа В. Левшина «Новейшее путешествие, сочиненное в городе Белеве» на самой Луне — у светлого яра Вселенной, мимо которого течет бесконечная река звезд Млечного пути и стремительно проносятся планеты, болиды, кометы, астероиды.

Вас, наверное, привлекли оригинальность замысла и самобытность суждений героя, по существу мечтающего о мирном освоении космического пространства. Помните: «С каким бы вожделением увидели мы отходящий от нас воздушный флот! Сей флот не был бы водимый златолюбием: только отличные умы возлетели б на нем для просвещения. Берега новые сей Индии не обагрились б кровью от исходящих на оныя громоносных бурей: се было бы воинство, вооруженное едиными оптическими орудиями, перьями и бумагою».

Современно звучит, не правда ли? А ведь В. Левшин создал роман в конце XVIII века и опубликовал на страницах журнала «Собеседник любителей российского слова» в четырех номерах — с тринадцатого по шестнадцатый в 1784 году. Естественно, о научной фантастике тогда не имели никакого представления и поэтому достаточно скептически относились к подобным романам-утопиям, несмотря на их исполнение даже в духе древней литературной традиции. В данном случае — традиции «воздушных путешествий». Возможно, этим и объясняется, что читатели проявили скромный интерес к произведению. И лишь немногие обратили внимание на целенаправленную эрудицию, общественный интерес автора, заглянувшего далеко вперед.

Роман-утопия В. Левшина, как мы знаем, повествует о полете в космос. Мудрец Нарсим прибыл на Луну и столкнулся там с населяющими планету лунатистами. Они внешне похожи на землян, говорили на одном из восточных диалектов, преуспевали и жили дружно. Государство лунатистов устроено по принципу патриархальной общины, которой управляли старейшины. Но, заметьте, что, описывая спокойную и благополучную жизнь лунатистов и гармоничные их взаимоотношения друг с другом, автор намеренно сравнивает их обычаи и нравы с земными. Нередко в этих сравнениях земляне выглядят не лучшим образом.

Взор автора устремляется и в прошлое человечества. О нем рассказывает молодой лунатист Квалбоко, который, в свою очередь, был на Земле и путешествовал по ней.

Оба героя высказывают близкие по смыслу суждения о необходимости совершенствования государственного устройства, пользе просвещения монархов в целях большей заботы о благе подданных, привлекательности демократических порядков страны лунатистов, управляемой без царя.

Вспомним, что в годы «просвещенного абсолютизма» Екатерины II говорить о подобных вещах было далеко небезопасно. Тем более писать, да еще печатать в журнале, редактируемом самой императрицей и ее помощницей Екатериной Дашковой — одной из образованнейших женщин того времени, будущим президентом Российской Академии наук. Есть предположение, что публикация романа была прервана из-за боязни вызвать неудовольствие императрицы и, возможно, по цензурным соображениям.

И все же наиболее интересным для нас представляется полет «космонавта» Нарсима на Луну на фантастическом аппарате с машущими крыльями, продолжающий традицию русских икаров, только более приближенную к точному научному знанию. Конечно, до полного совпадения с ним еще очень далеко, но принципиальная дорога была верна. И вновь она сопровождалась мечтой: «В одну прекрасную ночь, — пишет В. Левшин, — сидев под окном углублен в сии мысли, взирал он с жадностью на освещенное полным блеском Луны небо. Какое множество видит он звезд! Умоначертания его пробегают по неизмеримому пространству и теряются в бесчисленном собрании миров».

Далеко не праздны размышления Нарсима. Они — о бесконечности Вселенной, о том, что в ней «есть несчетно земель, населенных тварями, противу коих вы можете почесться кротами и мошками», о мирных встречах с инопланетянами и даже об ответственности миссии первого космопроходца.